Сегодня она во время занятия унижала брата, получая от этого какое-то болезненное удовольствие, будто мстила всем мужчинам, начиная с отца.
Занятия классической музыкой призваны были не столько облагородить, сколько отвлечь Даньку от пагубной тяги к гитаре, компьютерным играм и улице.
То ли Августа была плохим педагогом, то ли дело было в наследственности, но пока все было наоборот: тяга к гитаре, улице и компьютеру только усилилась, а любви к высокому не наблюдалось.
Как обычно, после ссоры Ава ненавидела себя за несдержанность, стыдилась и задавала себе вопрос: что такого сложного – сдержать эмоцию, если знаешь механизмы возбуждения и торможения? Как ни старалась Августа воспитывать свою волю, все равно быстро теряла над собой контроль и тормозить сразу не умела.
– Мама меня никогда бы из-за этой фигни не ругала, – усугублял Данька. Упрямая макушка с вечно примятым со сна вихром и ссутулившаяся спина выражали недетское горе.
– Распрями плечи, – повышала голос Августа, чувствуя, как сердце заходится от острой жалости к сироте.
Насчет матери – это была неправда. Мать ругала Даньку и за меньшее, и даже рукоприкладствовала, но теперь это не имело значения.
… Вынув из кармана ключ, Августа вставила его в английский замок, спряталась за дверью с табличкой «Служебный», достала мобильную трубку и набрала домашний номер.
С самого начала она была против брата. Данька был позорным пятном на ее биографии. Страшно вспомнить – она стыдилась матери, пока та носила его.
Августа протестовала против его рождения, против его власти над матерью, против робких попыток понравиться сестре. Шестнадцатилетняя барышня игнорировала младенца и чем старше становилась, тем равнодушней относилась к брату.
Все изменилось, когда маму придавило лесом на складе древесины. На поминках вдруг пронзила простая мысль, что ближе Даньки у нее никого нет.
Потом началась полоса мрака. Она – интерн, зарплата – пятьдесят процентов оклада. Уговорила Ильина – завполиклиникой – устроить ее уборщицей. И тут ей досталось полставки, будто чья-то злая воля решила ополовинить все, что было предназначено Августе судьбой.
От безысходности дала объявление об услугах медсестры и бегала, ставила уколы. Мелькали чужие дома, этажи, квартиры, чужие зады. Даже курить бросила из экономии.
Так и жили: на пенсию по потере кормильца, на зарплату интерна, на полставки уборщицы и на приработок от уколов. До сих пор Августа не была уверена, что они выжили.
