Безучастие. Слишком рано оно подступило. Комком в горле. Ладонью сжатой в кулак.
Двадцать пять лет назад. День в день.
Как странно, что сейчас, здесь, в пустоте гиперпространства, он не только вспомнил, но и пережил всё заново. Тот горн эмоций, в котором постепенно была выкована его выдержка и холодная ярость. Он пережил все свои чувства и ощущения по капле: безумную и отчаянную надежду; веру в свои силы и последовавшую за этим страшную потерю, лишившую его части себя, приведшей к слепому исступлению. Постепенно яростное безумие переплавилось в скорбное бесчувствие и апатию, а потом уже, только потом в холодное равнодушие.
Все началось на Татуине.
Желтая планета. Планета песчаных бурь.
Нет случайностей. Тантив отправился к ней, ведя его за собой, неспроста.
Чего же ты не учел?
Неужели того, что все твои дороги ведут на Татуин?
Госпожа сенатор стояла у экрана. Силовые линии гиперпространства сходились и расходились, пересекались, создавая эффект нереальности происходящего. Они отливали всеми цветами видимого диапазона, как в некоторых мирах, которые она посещала, отсвечивали полосы неба после дождя. Когда госпожа сенатор была маленькой, кажется, лет в семь, впервые попав в космос, она широко раскрыв глаза смотрела на криволинейные узоры гиперпространства, забыв обо всех и не реагируя ни на кого. Отец тогда ей сказал, что в ультрафиолетовом диапазоне картина несравненно красивее, и пообещал, что покажет, если она соизволит отобедать. Что человек не может видеть этой красоты, без специального оборудования. Зато запросто могут генозианцы и многие насекомоподобные алиены. Остался им в качестве подарка эволюции вот такой вот рудимент.
Как странно, что она вспомнила отца. Это с ней случалось нечасто. Только пару раз за двадцать лет в особо кризисных ситуациях, когда было безумно страшно или хотелось опустить руки и выть крайтон-драконом.
Какие глупости. Она справится. И выйдет победителем.
Победителем.
Она справится.
Неубедительно. Если бы ты произнесла это вслух, то голос бы предательски задрожал.
Имперский разрушитель - это не шутка. Это серьезно.
Достаточно серьезно, чтобы вспомнить всю жизнь и попрощаться с ней.
Жизнь? А была ли она? Что ты помнишь? Демагогические заседания в Сенате, бесконечные и пустые? Дипломатические миссии, официальные визиты, подковерные игры? Все это ерунда и не заслуживает внимания. Детство? Оно было так давно, что кажется, будто ты всегда была такой: слегка усталой от жизни, мудрой и взрослой.
