Я села на парапет и стала ждать чего-то. Рауль склонился надо мной, высокий и таинственный в лунном свете.
«Высокий, темноволосый и прекрасный...» В голове у меня звучали эти слова — знакомый до тошноты романтический штамп; я подумала, что возненавижу его с первого взгляда.
— Вы ушиблись? — резко спросил Рауль.
— Нет.
— Я не сбил вас?
— Нет.
— Даже не задел?
Я дрожащими пальцами поправляла пальто.
— Не... нет.
— Вы уверены, что все в порядке?
— Да. Я... да. Благодарю вас.
Немного успокоившись, он резко выдохнул. Потом спросил немного менее резким, но все еще сердитым тоном:
— Тогда, может быть, вы будете настолько любезны, что объясните мне, какого черта вы стояли в туман на самой середине дороги? Еще немного — и попали бы под машину. Вы были чертовски близки к гибели, и, честное слово, сами были бы виноваты.
Я испытала легкий шок. К тому же я не привыкла служить мишенью для таких крепких выражений. Я перестала разглаживать пальто и, подняв голову, посмотрела прямо в глаза Раулю.
— Эта дорога — частное владение, и я имею полное право стоять посреди нее, сидеть или даже лежать, если захочу! Я не ожидала, что вы приедете; просто забыла! И во всяком случае, вы не имеете права ехать с такой скоростью, частное владение это или нет!
Наступила пауза. У меня было впечатление, что Рауль как-то удивлен и обескуражен. Потом он мягко сказал:
— Я делал всего пятьдесят и знаю дорогу как свои пять пальцев.
— Пятьдесят! — Голос мой прозвучал визгливо, и я возненавидела себя за это. — Что за... ах, конечно, пятьдесят километров.
— Что же еще?
— Все равно это слишком большая скорость, да еще в такой туман!
— Я прекрасно видел дорогу, а машина садится на поворотах, как наседка на яйца.
Он говорил немного насмешливо, и это рассердило меня еще больше.
— Ваша наседка меня чуть не задавила, — резко сказала я.
— Знаю. Но я не ожидал, что в это время кто-то будет стоять на мосту...
Он внезапно остановился, насмешка в голосе стала еще более ощутимой:
— Черт возьми, почему я должен стоять здесь на дороге и оправдываться в том, что не переехал вас? Может быть, теперь вы все же окажете мне любезность и объясните, почему, как сами только что сказали, имеете полное право стоять — или лежать? — на середине именно этой дороги, являющейся частным владением? Знаете, это ведь мое... это владение Вальми.
Я была занята тем, что вытирала о носовой платок испачканные в грязи руки.
— Да, — сказала я. — Я здесь живу.
Рауль удивленно поднял голову, и я заметила, что он немного сощурился, разглядывая меня в слабом лунном свете.
