— Каруни сказала, лучшее, что я могу, это оставить ее. Она хотела подумать, — Тахир чуть не плакал. — Что теперь будет, карун? Она пропадет в горах?
— Нет, горы она минует. — Даридан все чертил и чертил на земле какие-то знаки. — Дарилла умеет многое. Она же из Лунного скита.
— Но ей нельзя колдовать! — Тейрук все отказывался поверить, что Дарилла могла уйти.
— Скорее всего, Дарилла захочет забыть о запрете.
— А сердце! Ее птичье сердце! Вдруг ее птичка умрет? Это же часто случалось. Что она будет делать? Она погибнет, карун!
Даридан не ответил: его занимала трость. Она наткнулась на камушек и не хотела двигаться.
— Карун! Я могу пойти по следу каруни в долину. Я ее отыщу, — Тейрук говорил слишком пылко. — Если с Дариллой случится беда, я себе не прощу.
— Мы все любили Дариллу. (Тейрук слегка покраснел.) Но нет смысла ее искать, раз она решила уйти. Нам нужно думать о Древе…
— Какой теперь в этом смысл? Что будет питать надежды? Будущий сын Дариллы… Он тоже для нас потерян?
Даридан все чертил и чертил. Смысл… Какой в этом смысл… Никакого… Но знаки сложились в хитрую головоломку…
* * *
Дарилле пришлось колдовать.
Первый раз — чтоб спуститься с Вершины.
Второй — чтоб заставить собак пропустить ее в дом.
Третий раз — когда старый Скулон, тот, кто владел усадьбой, нарушил данное слово.
И каждый раз после этого кожа ее тускнела. Сначала — совсем немного, потом — все больше и больше. Страшнее было другое: после каждого колдовства сердце ее умирало. Ей некому было помочь, а ждать — невозможно, и она спасалась первым мелким живым существом, попадавшимся на глаза. И потом еще думала: как хорошо, что внутри поселилась лягушка. Она не будет так биться, как бьется теплая птичка.
* * *
Старый Скулон не скрыл удивления: как удалось незнакомке проскользнуть незамеченной в дом? Ни одна из собак не залаяла. Странно!
Слугам она сказала, что ей нужен хозяин дома — тот, кто убил горына. Женщина так сказала, так посмотрела, что ей не осмелились возразить и проводили к хозяину.
Женщина куталась в плащ с капюшоном. Однако старый охотник сразу учуял добычу — неожиданную, невиданную. Он велел убираться всем, кто задержался в комнате. И люди немедленно потянулись к дверям: хозяин был так напряжен, так насторожен, что легко прибил бы любого за малейшее ослушание.
— Что ты хочешь? — Скулон смотрел на женщину исподлобья.
— Ты убил в Лесу человека. Я пришла за останками.
Охотники не возвращали тела убитых в долине родственникам горынов, никогда не вступали с ними в переговоры.
