— Ну-с, молодой человек, пришло время побеседовать.
Камельков еще не вполне пришел в себя, поэтому слова незнакомца звучали для него так, словно между ним и обладателем баритончика была стена.
— Э, да вы еще не вполне пришли в себя! Эдик, плесни-ка нашему гостю водички на лицо. Мне не терпится с ним поговорить.
На голову Камелькову полилась холодная вода. Он тряхнул головой и подергал заведенными за спину руками. «Наручники, — понял Камельков. — Черт, попал как кур в ощип!»
— Ну как? Вам уже лучше?
Над Камельковым склонилось бледное лицо в золотых очках. Лицо было тщательно выбрито, имело красивый золотистый цвет (какой бывает после регулярного посещения солярия) и полоску черных усиков над верхней губой.
— Вы кто? — прямо спросил незнакомца Камельков.
— Я хозяин клуба Азамат Ашкеров, — представился тот. — А вы? Могу я узнать, с кем имею честь?
— Камельков. Михаил Камельков.
— И все?
— Михаил Петрович Камельков. Пока все, а дальше будет видно.
Ашкеров склонил голову набок и внимательно посмотрел на Камелькова.
— Что ж, Михаил Петрович… Мы с Эдиком… — он кивнул в сторону охранника, — не без интереса наблюдали за тем, как вы пытались проникнуть в клуб через окно туалета. Признаться, нас несколько обескуражило то, что вы выбрали для своего проникновения именно женский туалет. Эдик даже предположил, что вы из тех, кто любит…
— Ваш Эдик болван, — оборвал словоохотливого кавказца Камельков. — Да и сами вы не лучше.
— Эх, Михаил Петрович… Похоже, вы не понимаете, в каком тяжелом положении оказались. А ну-ка признавайтесь, какого черта вам понадобилось в моем клубе? Что вы искали в подвале?
— Мужской туалет, — с усмешкой ответил Камельков. — Кстати, — он скосил глаза к переносице, — что это такое белеет у меня на носу?
— Это пластырь. Не волнуйтесь, ваш нос не сломан, но ушиб довольно сильный. Скажите спасибо Эдику — он умеет бить больно, но аккуратно.
— Ему просто повезло. Он застал меня врасплох.
Ашкеров белозубо улыбнулся:
— Это было несложно. С пьяным человеком справиться легче, чем с трезвым. А вы, Михаил Петрович, были пьяны, и довольно сильно. Видели бы вы себя со стороны! — Ашкеров рассмеялся. — Честное слово, Михаил Петрович, вы пять минут карабкались по этому несчастному дереву! А потом еще пять балансировали на карнизе, стараясь сохранить равновесие!
— Чушь! — вспылил Камельков. — Подъем занял у меня не больше минуты!
— Это вам так только кажется. А из женского туалета вы выбежали как раненый слон. Держу пари, топот был слышен за три квартала отсюда!
