Полинину кухню она уже знала. И когда в ее тарелках оказывалось что-то особенно лакомое, нетрудно было заключить, для кого предназначены произведения столь тонкого кухарского искусства. Не для Сан Саныча, не для Тамары и даже не для "Евгения Павловича" под руками Полины рождались кондитерские шедевры, которые в магазине "Торты - пирожные" можно было разве что на заказ лишь приобрести.
А особая улыбка язвительного насмешника Сан Саныча? На его острый язык даже Арвид не рисковал попадать. И никто кроме Ксении не увидел, как преображает его грубоватое лицо робкая, добрая улыбка, немножко виноватая и стеснительная оттого, что он уже и разучился так улыбаться в последние годы, когда жизнь била его, как нелюбимого пасынка, и из ценного работника, мастера на все руки он превратился в спивающегося бомжа. Таким и нашел его Арвид. Тогда Сан Саныч уже не улыбался, огрызался еще разве что, злобно скаля зубы...
Тамара... Как-то она принесла ужин, потому что Арвида не было дома, отлучился по должностным делам. Ксения после ванны расчесывала волосы. Она кивнула в ответ на приветствие и больше не обращала внимания на тихую женщину, накрывающую стол. И вдруг услышала:
- Ах, зачем ты так... - негромкий возглас прозвучал, когда Ксения нетерпеливо дернула запутавшуюся расческу. Недоуменно обернулась.
- Зачем ты так? - повторила Тамара. - У тебя прекрасные волосы... Знаешь, я еще когда в первый раз тебе увидела, поразилась - у моей сестры были такие же волосы...
Ксения вдруг увидела, что глаза женщины влажно блеснули.
- Что с тобой? - чуть нахмурилась она.
- А!.. - Тамара улыбнулась, быстро провела рукой по глазам. - Ничего, не обращай внимания. - Она рассмеялась: - Я вообще, ужасная плакса, и над книжками плачу, и в кино.
Чуть помедлив, Ксюша отвернулась к зеркалу. Сзади снова зазвенели столовые приборы, потом стало тихо, и неожиданно Тамара спросила:
- Ксюша... можно я твои волосы расчешу. Я любила сестре расчесывать... У нее тоже, - Тамара чуть улыбнулась, - как у тебя, терпения не хватало...
Ксении не особенно хотелось продлевать это постороннее присутствие, но она не нашлась, как отказать в неожиданной просьбе. Вернее, что-то в голосе, в глазах Тамары не позволило отказать. Она пожала плечами, протянула расческу.
- А об ужине не беспокойся, я прикрою вот так, и ничего не остынет.
Ксюша откинулась на спинку стула. Тамара бережно подобрала ее волосы, переложила их за плечи Ксении... Прикосновения ее были столь нежными, расческа плавно скользила, разделяя тяжелый каштановый поток на узенькие параллельные дорожки - не расчесывала, ласкала скорее... Ощущение было столь приятное, что Ксюша расслабилась, прикрыла глаза.
