В доме больше никого не было, хоть в этом ему повезло, потому что живых здесь он оставлять не мог. В гараже Арвид нашел канистры с бензином, вернулся в гостиную - там ничего не переменилось. Взгляд Бишина упал на канистры, и глаза его побелели. Он открыл рот и снова закрыл его: что он мог сказать, чем умолить?
Арвид вытащил кассету из видеомагнитофона, бросил на пол, плеснул на нее из канистры. Полил мебель, стены - Бишин, как загипнотизированный, следил за ним глазами. Когда в канистре не осталось бензина, Арвид подошел к пристегнутому к батарее.
- Лицом к стене! - приказал он, и когда тот повернулся, ударил рукояткой пистолета по затылку.
Парень рухнул на колени и повис, проскрежетав стальным кольцом по трубе отопления. Арвид отстегнул его и защелкнул наручник на второй руке. Потом подошел к Бишину, отшвырнул стул, рывком поставил на ноги.
...Бишин, задыхаясь, волок на себе тело своего приближенного, изо всех сил торопился к выходу впереди Арвида. Он ни разу не оглянулся на гудящее за спиной пламя и крики. В коридоре тянуло газом, - Арвид открыл все конфорки, возвращаясь в гостиную.
Бесчувственное тело он приказал свалить в багажник, Бишина молча толкнул к машине. Сел, завел мотор.
- Куда? - спросил резко, и Бишина будто вдавило в сиденье ледяным взглядом, в котором не было сейчас ничего человеческого: зрачок пистолета и этот взгляд были одно и то же.
- Старые очистные... - невнятно проговорил Вячеслав Дмитриевич, сморщившись от боли в разбитой щеке и зубах.
Давил на газ, а казалось, - машина ползет, как в сонном кошмаре. На часы не смотрел - страшно было смотреть.
Лихорадило. Это было нельзя, но ему не удавалось привести себя к норме. Слишком он любил эту женщину... Слишком ненавидел человека, что сидел рядом... Слишком жестокий удар пропустил - не продохнуть. Слишком страшными были мелькнувшие кадры... Много было этого "слишком", за пределом всех пределов... Внутри - мертво, пусто, только боль...
Арвид стискивал челюсти, потому что в горле стоял крик. Он хотел материться, плакать, кричать, что не может он больше терять! И если он проклят, то причем люди, которые рядом, дорогие, необходимые, как жизнь люди!? "Ты, сволочь!!! Прекрати!!! - неизвестно кому орал Арвид - судьбе, жизни своей, самому Богу? - Почему ты отнимаешь у меня их всех!? Не ее, слышишь!? Не ЕЕ!! Я клянусь тебе, если я опять опоздаю... Я швырну тебе в харю эту сволочную жизнь! Забери! Подавись! Мне она не нужна!"
