Шейла пошла к эскалатору, собираясь предупредить отца, что уезжает домой и больше сегодня не вернется. Она шла, тихонько подпевая рождественской песне, приветственно махала рукой покупателям, с улыбкой смотревшим на ее костюм матушки Клаус, и чувствовала себя в эту минуту почти счастливой благодаря Джереду. А вот полное счастье у нее будет, только если она совершит чудо.
Но Шейла понимала, что чудес не бывает. Если Джеред сможет переломить себя, отбросить свои тяжелые воспоминания о детстве, которое сформировало весь комплекс его недостатков, мешающих построить именно то семейное счастье, о котором она мечтала, то все будет в порядке. А если нет?
Но парадокс был в том, что, страшась быть несчастной с Джередом, она начинала сомневаться, будет ли счастлива без него.
Следующий день прошел спокойнее. Джеред даже почувствовал, что начинает осваиваться со своей ролью. Нельзя сказать, что он получал от этого удовольствие, но и не испытывал таких мук, как накануне, если не принимать во внимание, что временами он оказывался близко от Шейлы, испытывая постоянную душевную боль при мысли о приближающейся разлуке и разводе. А развод был неминуем. Джеред не мог рассчитывать, что Шейла, со своим стремлением к счастью и совершенству в этом несовершенном мире, сможет стать другой, но по-своему был прав, считая, что мог бы ужиться с ней и такой, если бы она в свою очередь принимала его таким, какой он есть. Но она, судя по всему, на это не пошла бы, и он не винил ее, считая, что каждый имеет право на свою точку зрения.
А проблема с ребенком? Он был уверен, что никогда не станет таким хорошим отцом и гражданином, как Мак, обожающий свою семью, родной город и его традиции, открытым, легко сходящимся с людьми, а именно такого хотела для своего ребенка Шейла. Черт подери, ведь и он желал бы того же для своего ребенка! И не его вина, что он не может стать таким отцом, вернее, не совсем его.
Вот поэтому развод и был неизбежен.
Наблюдая, как Шейла управляется с ребятишками, Джеред не сомневался, что она будет прекрасной матерью. Вот она наклонилась к следующему малышу. Похоже, он не очень хотел общаться с Санта-Клаусом, но его мама настаивала. Джеред видел, как Шейла успокаивала мальчика — нежно тронула его за щечку, что-то тихо сказала. Сколько же он потерял в детстве, думал Джеред с тоской, живя с отцом, которому было неведомо слово «ласка»! А теперь ласки ждут от него.
Малыш перестал плакать, и Джеред облегченно вздохнул. Только радовался он недолго. Мама — совсем юная, с усталым лицом — подвела к нему мальчика.
