Только не надо кричать, что кто-то кого-то здесь грабил. Тот же самый ямщик не просто так трясся по Смоленскому тракту, везя меха к Даугаве. Ямской промысел от рижской торговли стал настолько вдруг выгодным, что ямщики образовали целую Гильдию, которая только и занималась тем, что возила товары меж Волгой и Даугавой.
Главный же перевалочный пункт на этом пути — Первопрестольная стал постепенно и главным торговым рынком Империи. (Не будь сей торговли, Москва бы так и не опомнилась от того, что с ней учинил Петр. Неудивительно, что былая столица числит себя моей главной опорой в России, — ничто так не дружит людей, как общий гешефт с верною прибылью.)
Есть, конечно, такие придумщики, кои считают, что лучше бы купцы из России сами продавали русский товар за границей. На сей счет могу вспомнить, что это уже случалось при Петре Первом и русские «умельцы» так раскачали экономику всей Европы своими уродскими ценами, что и сами все разорились, и Европа чуть не пошла по миру.
(Бабушка моя пыталась создать нам конкуренцию, но русские купцы, да банкиры пошли по миру, не умея тягаться с евреями. В итоге дело кончилось тем, что была создана Коммерц-Коллегия во главе с Воронцовым — польским евреем.
С той поры в мире Россию представляли лишь две коалиции: рижская — немецких евреев во главе с моей матушкой, да одесская — польских во главе с Воронцовым. И что занимательно — так на Руси зародился нормальный рынок и стал богатеть русский купец.
Имя «Рига» теперь звучит в связке с «Москва» и «Нижегородская ярмарка». «Одесса» значит — «Ростов» да «Киев».
А из сравнений Москвы с Киевом, да Нижегородской Ярмарки с ярмаркою Ростовской можно понять — у какой команды дела слаще.)
Здесь я хотел бы прерваться. Я не умею писать историю капитала и эти события для меня преломились самым причудливым образом.
Я, конечно, не помню подробностей раннего детства, но у меня есть забавная литография того времени.
На картинке — грандиозное пиршество. Стол ломится от съестного и выпивки, а за ним пирует разбойная стая. Во главе стола сидят волки артиллеристы, да егеря. Перед ними жирные поросята, паштеты, коньяки, да шампанское.
Дальше идут волки попроще — кавалерия, инфантерия, затем инженерия и потом — штатская шелупонь. Перед этими — старые свиньи, обычный шнапс и темное пиво.
Чем дальше от головы стола, тем больше в пирующих острые волчьи уши меняются на собачьи висюльки, а хвост все чаще — колечком. На дальнем конце — просто дворняжки в латышских одеждах, а перед ними мосолки, да объедки, и чашки с явной бурдой.
