Ярин - первый парень, самый завидный жених на деревне. Отец его, богатющий мужик, с самим князем знакомство водил, случалось, в доме своем его привечал. Потому имел большое влияние во всех делах, которыми село жило. Семья у них большая была, крепкая. Друг за дружку всегда горой стояли, были как пальцы в кулаке, - умели и постоять за себя, и настоять на своем. С Ярином вместе в семье пятеро братьев было, он третьим среди братьев. Всех Бог ни умом, ни статью не обидел, - из себя видные, высокие - под потолок в отцовских не низких хоромах. И хоть батьку с мамкой давно переросли, но к родителям своим с покором да уважением. А Ярин даже среди них выделялся: черные кудри цветом в воронье крыло отливали, лежали на плечах; глаза шалые с поволокой - девицы, кто поумней, бежали этого взгляда опасного; нос с хищной горбинкой и с тонкими, нервными ноздрями; губы дерзкие, жадные; зубы, ровно снизка жемчугов, часто открываются в улыбке либо усмешке. Хорош был Ярин, слов нет, да недоброй красотой, темной, дьявольской. И глаза в длинных ресницах - лишь засмотрись в них - в такую бездну увлекут... в погибельную. Потому, когда являлся Ярин на игрища, не спешили девушки уцепиться за богатого жениха, наоборот, от греха подальше отступали потихоньку в темноту, кто с любимым, а кто в одиночку скоренько домой бежали. Ведь приходил Ярин не песни петь да игры играть, а выбрать себе утеху к ночи. Жаловаться на него да справедливости искать - только себя ославить. Род Ярина прирастал многочисленными дядьями, братьями, кумовьями, да все не простыми землепашцами, а людьми уважаемыми, солидными. Крестный отец Ярина у самого князя служил - куда уж тягаться. А после того как однажды побили все ж парни Ярина крепко, стали его всюду дружки сопровождать, такие же сорви головы, как он, в труде земледельном никчемные, до бражки да девиц охочие.
На Алену глаза у Ярина давно уж разгорелись. Тогда старуха еще жива была, и намерения его она упредила. Не знала Алена, какой разговор про меж них вышел, только Ярин до самой смерти Велининой ни разу к девушке не подошел даже. Только когда встретиться доводилось, обжигал он Алену цыганскими своими глазами, блестел зубами толи в улыбке, толи в оскале, и молча мимо проходил.
А вот когда не стало Велины, в тот же день, как схоронили ее, он Алену выглядел в укромном месте. Она тогда после похорон в избушке прибиралась, скарб немудрящий старушачий разбирала. Когда похмурело, - будто тень густая на домишко легла, - обернулась Алена. Он стоял, загородя собою двери.
