Вспыхнул Иван.
- А нищему и объедки с господского стола сладки!
- Кто ж господин?
- А то не знамо? - мрачная усмешка искривила губы. - Ярин, кто ж еще?! - ответным вызовом зазвенел голос, да переломился в отчаянной боли: - Только не любит он тебя, Алена! Жалеют ведь когда любят, а он не жалеет! Сейчас вон только бахвалился перед парнями, как горячо любишь его. Рассказывал, как намедни вечор ездила ты с ним дальние покосы глядеть. Смеялся, что травы теперь там не взять - примяли, мол, всю...
Алену будто изо льда в кипяток кинули, от боли прикусила губу. Но сказала ровно, без страсти:
- Одеться дашь?
Иван наклонился торопливо, поднял одежку Аленину, протянул виновато. В сторону отвернулся.
Неверными руками оправив на себе сарафан, проговорила Алена тихо:
- Так поверил ты Яриновым речам, Иванко.
Иль спросила, иль горькую думку вслух выговорила. Но Иван ответил с горечью:
- Да как не верить, Алена, когда своими глазами видел - в село-то вы вместе въехали.
- Догнал он меня уж перед самой околицей. Откуда ехал - не спрашивала, может, и с покосов. Я же проведала бабу одну в Дубровине, на сносях она.
- Неужто напраслину он... Зачем?!.
- Затем, что из правды сказать нечего.
- Алена... - голос прервался хрипотой. - Прости, Алена...
Отвернув лицо в сторону, молчит Алена. Не оттого, что простить не хочет... Когда больно ранил душу ее Иван - была сила терпеть. Но от мольбы его отчаянной встал в горле горький комок слез... Молчит Алена, потому что не может слова молвить. Иван лицо ее в ладони взял, тихо к себе повернул.
- Прости, жаль моя...
Заглянул в глаза, - дрожат звезды в двух озерах, полных горькой обиды.
- А коль знаешь наказание по вине моей - снесу с радостью. - Алена... Аленушка...
Качнулась она к Ивану, прислонилась лицом к теплой груди, услышала, как колотится его сердце. Замер Иван, будто не поверил. Потом руки на Алениной спине скрестил, прижал бережно, молча приник щекой к мокрым волосам. И тут взорвалась тишина ликующей соловьиной трелью.
Отстранилась Алена, глаза через слезы улыбкой засветились:
- Нам с тобой поет, Иванко.
Но он без улыбки глядел.
- Скажи, что не держишь сердца на меня, Алена. Я ведь и не тебя обидеть хотел... Над собой изгалялся... над любовью своей...
- Теперь все хорошо... все прошло... Забудь. Нет, погоди. Пообещай одно.
- Что хочешь!
- Пообещай, что с Ярином связываться не станешь.
Запнулся Иван с ответом. Алена руку подняла, по щеке его провела, с ласковым упреком позвала:
