– А может, и не было никакого Гинзбурга? Вдруг это ловушка?
– Кошкин, тебя параноит. Это последний наш шанс, понимаешь?
Девушка тоже вылезла и уселась на кузове с «муркой» – прикрывать решила. Молодец, грамотное решение. Ее желтоволосый братец не высовывался.
Тишина стояла гробовая. Звенели синицы в сосняке, шуршал гравий под ногами, сопел от напряжения Кот. Следов пребывания человека было превеликое множество: упаковка от ряженки, конфетные обертки, надорванная пачка от презерватива. Это не считая куч целлофанового мусора, над которыми грозно высился забытый всеми обелиск.
– Если мы спасем мир, – проговорил Кот серьезно и указал на гранитную плиту, – обелиск назовут в честь нас и впишут наши имена в тот мемориал.
А ведь обидно за отечество! Место боевой славы превратили в помойку. Народ, забывающий своих героев, обречен на вымирание. Росс думал, что Россия вымрет от наркомании и всеобщей деградации лет через пятьдесят, но появился Сектор, и процессы ускорились. Если разобраться, то, что происходит сейчас – скорее закономерность, чем случайность.
Мемориалов было три. Когда подошли к первому, Росс прикоснулся к огромной железной колонне, осмотрел все вокруг. Кот производил следственно-розыскные мероприятия у соседнего мемориала. Росс знал, что он скажет:
– Никаких следов. Хоть бы написал: «Тут был профессор Гинзбург. Искать меня там-то и там-то».
Росс зашагал к последнему мемориалу, осторожно переступая через битое стекло и обрывки газет. Обогнув очередную гору мусора, он замер с поднятой ногой над крылом от легковушки, заляпанным свежей кровью.
– Кот, глянь, что у меня тут.
Кошкин тотчас навис над ним, поднял крыло, покрутил в руках, сделал выпад:
– Гибрид дубины с тесаком, им кого-то били. Сколько тут следов! Опачки! – Кот коршуном спикировал на рассыпанные визитки, принялся их перебирать. – Профессор тут был недавно. Смотри, это его визитка!
– Хочешь сказать, что они его достали? – спросил Росс, вертя в руках заламинированную визитку Гинзбурга.
– Сто процентов. И уволокли, не убили. Иначе тело бы валялось тут. Причем утащили недавно – кровь на крыле свежая. А вот и ботинок, уж не профессор ли его обронил?
Действительно, ботинок с острым лакированным носком валялся на боку.
– И где нам его искать? – Росс сжал кулаки и присел на влажной земле, перемешанной с газетными обрывками, в которой четко отпечатались подошвы. Профессор, видимо, упирался – вот его ботинки, а вот эти борозды, одну глубокую, вторую едва заметную, он оставил, когда его поволокли… не в лес. На другую сторону трассы. Следы свежие.
