Олеська заметила, что он оглядывается, но истолковала это по-своему: «A-а, значит, ты предпочитаешь толстеньких? Но с ней у тебя ничего не обломится, ее мать каждый день проверяет— не хуже гинеколога, а если что — ее прибьет, а тебя посадит. Так что, если трахаться, то только со мной. Со мной можно. Но только за плейер, или за мобилу». Алексей ничего не ответил, они как раз подъехали. Он выключил двигатель, приоткрыл окна, чтобы не задохнулись, взял ключи и заблокировал двери: «Я быстро, сидите здесь!». Через 15 минут они уже ехали в обратную сторону.
Капитан Жилов
Александр Жилов был нормальный мент. Ему нравилось это слово, и именно так он говорил о себе: «Я — нормальный мент, взяток не беру, блядей не крышую, криминал не люблю». Еще в юности, впервые увидев на экране Глеба Жеглова, он твердо решил— «только в УгРо» и, в отличие от многих, — исполнил свою мечту. В прошлом году он стал капитаном, а это было уже солидное звание (не какой-то там «старлей»). Некоторые ходили капитанами до старости, а другие получали это звание только перед увольнением по выслуге лет, но в отделе их всегда вспоминали как вечных «старлеев» (капитанами они были только в своих пенсионных удостоверениях). А Жилову было всего двадцать восемь, и останавливаться на этом он не собирался.
В юности ему не раз приходила мысль о том, чтобы сменить имя на Глеб, и тогда, если подкорректировать ударение в фамилии, он был бы не Александр Жилов, а Глеб Жилов. Но, помня, как его наставлял отец («мы мужики жилистые, потому и фамилия у нас такая — Жиловы»), решил, что фамилия у него не такая уж плохая, не то что у начальника их отделения подполковника Мухокрыла, а сделать ее славной — это уже зависит от него, а значит, — вопрос времени. Надо только честно служить, что он и делал. Его уже хорошо знали в отделе и даже в городском управлении как надежного сотрудника, даже несмотря на то, что особенно громких дел ему пока не попадалось. А какой следак не мечтает, что однажды ему удастся раскрыть какое-то преступление века, поймать десятилетие скрывавшегося маньяка или крупного вора типа Горбатого или Фокса из «Места встречи…». Правда, таких сейчас почти не водилось— воровской мир сильно обмельчал, и даже те, что ходили «в законе», когда он сталкивался с ними в допросной, на поверку оказывались какой-то уголовной вшивотой, и ни журналистов, ни телевизионщиков они не интересовали. Короче, с громкими делами Александру пока не везло.
