— Дочь моя, дочь моя! — кричала она хриплым голосом. — Отдайте мне мою дочь! Мария, Мария, где она?.. Вы видели ее! — быстро обратилась она к де Бирагу, с силою хватая его за руку, — отдайте мне ее! Слышите ли вы? Где она? Да говорите же!
Потом, не дожидаясь ответа от молодого человека, она забегала по комнате, как разъяренная львица, опрокидывая все встречное и беспрестанно повторяя: — Дочь моя Мария! О, я найду ее.
Вдруг она остановилась, бросила вокруг себя дикий взгляд, схватилась обеими руками за пылавшую грудь и испустила мучительный, протяжный стон. Лицо ее исказилось еще более, смертная бледность покрыла его и, как подкошенная, она упала навзничь. Не подбеги к ней вовремя присутствовавшие при этой тяжелой сцене, она непременно разбила бы себе череп о паркет.
— Займитесь своей невестою, — тихо проговорил француз молодому человеку, — а я попытаюсь спасти эту молодую несчастную женщину.
— Боже мой, — вскричал де Бираг, — какая ужасная ночь! Разве Марию похитили?
— Да! — отвечали несколько испуганных слуг. — Мы везде искали ее, бедный ребенок исчез. Это известие произвело ужасное впечатление на всех присутствующих.
Де Бираг побледнел.
— Неужели мы возвращаемся к мрачным дням восстания негров?! — пробормотал он, как бы разговаривая сам с собою.
Между тем по указаниям француза, имевшего кое — какие сведения в медицине, обеим дамам была сделана перевязка. Мало — помалу в доме понемногу стали успокаиваться. Испуганные дрожащие слуги стали приходить в себя, как вдруг снаружи послышался новый шум — и в дом внезапно вошло человек двенадцать черных служителей. Предчувствуя новое несчастье, оба француза бросились к ним навстречу. В это время четверо из новоприбывших внесли на ковре человека, по — видимому, без признаков жизни.
— Колет?! — вскричал француз.
— Умер! — с ужасом проговорил де Бираг.
— Нет, господин, — обратился к нему молодой мулат с добрым лицом, лет 22–23, по имени Люсьен Дорнес, бывший секретарем плантатора, — благодаря богу, он жив еще!
Де Бираг, знавший, что этот человек был предан плантатору, вздохнул спокойнее.
— Что же, он ранен? — спросил он.
— Не знаю, думаю, что он только без чувств; он разбился при падении.
— Как же это случилось?
— Не знаю, господин. Я выбежал вместе с товарищами на звук выстрела, как вдруг в конце тамариндовой аллеи увидел всадника, удалявшегося галопом, я бросился в погоню за всадником, но вдруг споткнулся обо что-то и упал. Поднявшись на ноги, я заметил около себя распростертое неподвижное тело. На мой зов поспешило несколько товарищей, некоторые из них также споткнулись и упали. Оказалось, что через аллею была протянута веревка, на высоте полуаршина от земли, а за нею набросаны камни.
