— Начинается шторм! И беспорядок на палубе мне нужен меньше всего! Прочь, я сказал! — ревел Никое Патрикиос. — Того, кто не уберётся с дороги и не будет делать того, что я сказал, выкину за борт!
— Господи, как же ты догадался? — испуганно воскликнул Герольт.
— Спроси о чем-нибудь полегче, — ответил Тарик. Он быстро вскинул ремень на плечо и крепко прижал к себе мешок со Святым Граалем.
— Море — твой друг, и поэтому ты должен был почувствовать приближение шторма! — ответил Герольт. Он был уверен в том, что это впервые дал о себе знать особый дар Тарика. — Так что не говори больше, что твой дар бесполезен!
Тарик рассмеялся.
— Возможно, ты прав. Но заставить шторм прекратиться можешь ты, и только ты!
— Твоё доверие оказывает мне честь, Тарик. Но об этом давай поговорим лет через сто, — насмешливо ответил Герольт. — Управиться с чем-то большим, чем повязка для волос, я пока не могу.
Под чудовищным напором ветра главная мачта сломалась до того, как матросы успели убрать и спрятать парус. Она переломилась, подобно молодому деревцу под ударом топора, и рухнула на борт. Мачта едва не задела бак. Вместе с парусом и канатами она накрыла людей, которые не успели укрыться. Лопнул парус передней мачты — по нему, казалось, сверху вниз полоснули ножом. Две половины паруса с треском разлетелись в разные стороны на мелкие куски. «Калатрава» опасно накренилась. Большой парус и канаты рухнувшей мачты запутались в вёслах. Снасти тут же пропитались водой, и это не только увеличило их вес — избавиться от них стало труднее. Корабль повернуло носом к волнам, которые становились все круче и выше.
Под начальственные крики Никоса Патрикиоса моряки схватились за ножи и топоры и начали резать канаты, не обращая внимания на людей, пытавшихся выбраться из-под обломков мачты. Галеру надо было как можно скорее освободить от паруса и канатов, чтобы корабль не перевернулся. Вода уже попадала в отверстия для весел. Одного удара большой волны прямо в борт могло хватить, чтобы решилась судьба галеры и её пассажиров.
Гранвили успели подняться по трапу наверх, прежде чем мачта рухнула.
— Пресвятая Божья Матерь, помоги нам! — в ужасе хрипел Гюстав Гранвиль. — Разве не должны мы остаться в живых? Неужели мы найдём могилу в море? Господи, за что Ты караешь нас своим гневом? Разве мы и так уже не перенесли слишком много?
Дочери сидели за его спиной. Обняв младшую сестру, Беатриса читала псалом, который христиане вспоминают в минуты смертельной опасности:
