— Так что ты тут делаешь? — спросил старик.
— Слушаю эхо.
— Слушай, — разрешил Михалыч и стал наигрывать «Пусть бегут неуклюже».
— Скажите, вы пьёте потому, что играете в переходе или играете в переходе потому, что пьёте?
— Я играю в переходе потому, что здесь моё место.
Пешеходы по лужам…
А вода по асфальту рекой…
— Тебя, кажется, Натальей зовут?
Ташка кивнула.
— Друзья зовут меня Ташкой.
— Ташка — пташка — воробей. Слушай, а твоя мама не волнуется, что ты здесь?
— Она вообще за меня никогда не волнуется.
— Не холодно?
Михалыч накрыл Ташку своей телогрейкой.
— Хочешь, я тебе спою французскую песню? Её пела певица, все называли её Пиаф. Кстати, Пиаф по-французски — воробей. Она жила на улице и распевала песни. Однажды ей предложили выступить в концертном зале. Пиаф было не в чем выйти на сцену, и она стала быстро вязать себе платье. Но не успела довязать один рукав. «Ничего, — решила Пиаф, — буду держать руку за спиной».
Она вышла на сцену и начала петь.
«Под небом Парижа летит песня…»
И так увлеклась, что забыла про свой рукав и подняла обе руки.
Ташка представляла французскую певицу, похожую на воробья. Она выходила на край сцены, взмахивала крыльями. Вместо одного крыла у неё была рука.
— Чего это так тихо? — спросил домовой Монаха, слезая с антресолей. — Где все?
— Лев сдаёт номер, Марина поёт, Ташка ушла из дома.
— Как ушла?
— Топ-топ и ушла. Навсегда.
— А ты куда смотрел?
— Я ей сказал, что в девять она должна спать. Ташка не возражала.
— С этим домом надо срочно что-то делать! Отныне воспитывать ребёнка буду я!
— Чтобы ребёнка воспитывать, его надо сначала найти.
— Пойдём.
И они отправились на поиски.
— Мне страшно, — признался домовой, едва они вышли за ворота. — Я никогда не выходил из дома.
— Ташке, может быть, ещё страшнее. Она никогда ещё не убегала из дома. На улице им встретился Боб.
— Ищете девочку? Она ушла в певицы. В переход.
Вот уже замелькали уличные огни. Там копошились машины — урчали, фыркали, торопились по домам.
Ташка спала на ящике из-под яблок. Михалыч сидел рядом и тихонько наигрывал.
— Видишь, спит, как и должна в это время, — обрадовался Монах.
— Она должна спать дома, а не в переходе, как забулдыга какой-нибудь.
— Мелочи, — фыркнул Монах. — Главное — чтобы сны хорошие снились.
— За девочкой? — спросил старик.
Сосед и Монах закивали.
— Хорошая, — сказал Михалыч. — Будить жалко. Давайте отнесу.
Ташке снилось, что к ней прилетел воробей.
— Хочешь, я научу тебя чирикать? — спросил воробей. — Начинай!
