«Неужели это происходит со мной?» — леди Эвелина еще не могла понять, в какую пропасть толкнул ее грех прелюбодеяния.
Замковые слуги, услышав шум, высыпали во двор, но муж и не думал прогонять их.
«За грехи мои воздастся! — подумала Эвелина. — Надеюсь, что кучер забьет меня до смерти быстро!»
— Простите, леди, — шепнул ей кучер, я просто выполняю свою работу!
— Прощаю всем сердцем! — тихо ответила женщина.
При этом припухшие соски вынужденной встать на носочки женщины с силой вдавились в грубое дерево.
«У меня осталось несколько минут, чтобы помолиться», — подумала Эвелина, — но молитвы почему-то совершенно не лезли ей в голову.
— Господи, прости меня грешную и прими мою душу, — сумела прошептать она.
Несмотря на страшные приготовления, и предчувствие мучительной гибели, леди Эвелина почувствовала некоторое облегчение, прижавшись обнаженным телом к столбу. Он поддерживал ее, помогая приготовиться к позорному наказанию.
— Что случилось? — шептались слуги.
— Говорят, наша госпожа изменила мужу! Теперь он наверняка запорет ее до смерти!
Мужественная блудница пыталась наилучшим образом использовать представившуюся передышку для восстановления сбившегося во время бега дыхания.
— Прикажете начать? — спросил конюх.
Со стоном склонив голову, леди Эвелина приготовила себя порке, ягодицы мелко дрожали, словно предчувствуя уготованную им долю.
— Нет! Дай сюда хлыст и можешь возвращаться к лошадям! Нет! Оставайся и смотри, что сейчас будет!
Леди Эвелина закрыла глаза и молилась. Казалось, после пережитого позора в ее душе ничего не осталось, а грешное тело молило о пощаде, но она не стала слушаться зова плоти и не поддалась искушению униженно просить хотя бы о снисхождении.
— Клятвопреступница! — кричал муж. — C'est pour vos peches — pour vos peches![53]
«Приговоренная», обернувшись увидела перекошенное злобой лицо мужа, раскручивающего над головой страшный хлыст, используемый для дрессировки собак.
— Помоги мне, несчастной святой Андриан! — Молилась леди Эвелина. — И смягчи сердце моего мужа!
В Англии многие часто поротые женщины прибегали к заступничеству святых и умоляли изображения их о смягчении сердца не в меру свирепых и расходившихся мужей.
Хвост дьявольского орудия, шипя в воздухе, безжалостно и беспощадно врезался в грешную плоть. Беспощадный удар словно вдавил тело женщины в столб, к которому она была теперь привязана.
— Аааах! — тихий стон сорвался с трепещущих губ.
Как только тонкий конец хлыста покинул спину леди Эвелины, заалел, наливаясь кровью новый толстый рубец.
