«Вот сейчас мы на них сидим, а приходилось и лежать под розгами! — Думали слуги, ожидая начала пира. — То, что хозяин держит дочь в строгости, есть доля божественной справедливости! Не все нам, слугам пробовать орешника!» В те времена никому в голову не приходило, чтобы хозяева дома должны есть или жить отдельно от своих слуг, а розги гуляли по спинам и другим местам не зависимо от социального статуса.
Все различие отмечалось лишь более почетным местом за столом или у очага. Середина зала, застеленная ковром, была пустой и предназначенной для виновницы сегодняшнего торжества.
На одном из кресел, военном трофее хозяина, сидел молодой лорд Оливер Хаксли, гостивший в замке. Он нетерпеливо ожидал праздничного обеда. Утренняя охота пробудила в желудке гостя зверский аппетит, и вообще лорд любил покушать, и всякая задержка приводила его в бешенство. Кроме того, накануне дочь графа очень холодно встретила лорда Хаксли, а тут хозяин замка объяснил, что перед обедом дочь должна получить праздничный ореховый «подарок».
«Сгубить Оливера хлопотное дело! — Инкуб внимательно выглядывал среди гостей потенциальных жертв. — По лицу лорда видно, что это человек прямодушный, нетерпеливый и вспыльчивый. Такую душу и сгубить приятно!»
«Клянусь святой Женевьевой, юная леди, прекрасна как майская роза! — Высокого роста, широкоплечий, с длинными руками, широкое лицо с большими черными глазами дышало смелостью и прямотой. — Оливер почувствовал холодное дыхание Инкуба, но не мог понять, что это такое. — Папа научит ее быть любезнее с гостями!»
Длинные черные волосы лорда были схвачены золотым обручем, украшенным рубинами. «Эх, до чего же Эвелина хороша!» — Лорду было всего двадцать пять лет, но он успел повоевать и заслужить славу смелого воина.
— Ну, так, где же виновница торжества? — Инкуб с нетерпением ждал появления именинницы. — Из мелкого хулиганства он толкнул под руку кравчего, поднесшего для аппетита гостям серебряный стаканчик с вином.
— Безрукий остолоп! — рыжебородый барон Джон Хаунтен дал пинка кравчему и стукнул кулаком по столу. — Честно, так проголодался, что готов съесть быка! — Барон сидел, изнывая от нетерпения. — Стоит задерживать пир из-за порки девчонки! Эка невидаль! Кому как не мне знать, что не только мелкие дворяне, но даже принцы крови не раз и не два пробовали на себе крепость березовых, ивовых или ореховых прутьев! Рыцарь не лукавил: законы доброй старой Англии, одобренные матерью церковью, были суровы, а порка вошла в систему исполнения наказаний со времен Римского владычества.
