— Граф Стоукс, большой знаток священного писания, лично отбирал среди срезанных веток те, что пройдут в качестве главного подарка. Остальные ветки тоже не пропадали: их оставляли для замковой челяди и клирику воспитания леди Эвелины в менее торжественной обстановке.
— Ты что мне обещала вчера на охоте? Забыла? Обещала сесть за книги! — Добавлял клирик и напоминал, что служанка уже замочила в бочке свежий орешник, надежное средство вернуть отсутствующий ум на стезю столь ненавистного девушке учения.
Папа, из экономии средств, решил не отдавать единственную дочь в монастырь, и воспитывал ее так, как считал нужным. Впрочем, заниматься дочерью времени у него не было. Эдмон, нанятый в качестве учителя, больше провел времени не за книгами, а в военных авантюрах. Тот учил ее не только по книгам, но и умению держаться в седле, охотиться и прочим премудростям, о которых монастырские девушки не могли и мечтать. При этом папа знал, что ничем не рискует, отдавая Эвелину на воспитание: сарацины устроили клирику «большую печать», срезав острой саблей все мужское хозяйство и продержав три дня в яме с горячим песком. Он был одним из немногих переживших эту страшную операцию.
Клирика после такой расправы ни один монастырь не хотел брать под свою крышу, и он с благодарностью занял вакансию учителя и воспитателя. Не удивительно, что юная леди предпочитала соколиную охоту и скачки вышиванию и чтению молитв. Неплохая наездница, юная леди неплохо стреляла из лука и даже управлялась с легким мечом, типичным оружием лучника того времени.
— Грехи мои тяжкие, клирик перебирал свои четки, и тоской смотрел на то, как несется по крутым ступенькам Эвелина. — Грациозна, грешница, как серна, но кому как не мне знать, что кроется за столь прелестной телесной оболочкой!
Клирику было, из-за чего вздыхать!
Так и вышло, Эдмону досталась очень нелегкая ученица.
Виной тому была изменчивость настроений, яростное возмущение и нежелание заниматься всеми науками, которые требуют внимания и прилежания. Если учитель рассказывал что-то открывающее простор для фантазии воображения, она стремительно запоминала это своим деятельным гибким умом. Так она на одном дыхании осилила книгу о правилах соколиной и псовой охоты, но если нужны были унылое терпение, упорная работа и усилия памяти, никакими способами, кроме розог, не удавалось закрепить в хорошенькой голове ни одной крупицы мудрости.
— «Конечно, всякое наказание не радует, а огорчает, но только на время, а потом те, кого оно исправило, пожнут плоды мирной и праведной жизни»
