«Что же он медлит? — не понимала девушка, чувствуя руки Мартина на своем теле. — Неужели он снова будет меня бить?»
Алисин довольно наслышалась о том, что происходит в спальне от подруг, от мамы, и от веселых служанок. Вдобавок, она не раз видела, как спариваются животные. Боль между ног была пустяковиной по сравнению с поцелуями розог. Сейчас она была в положении телки, приведенной к племенному быку на случку.
— Мартин, — прошептала Алисин, закрыв глаза, — видит Бог, как я тебя и Эллин ненавижу! Мое тело в твоих руках, делай скорее!
Она почувствовала, как что-то огромное давит между ног, и стало очень-очень больно.
Последняя, самая толстая свеча не успела догореть и до половины, как девочка Алисин издала звук, похожий на тихий стон, и вновь стало тихо.
По шелковой простыне растеклось пятнышко темной крови…
Портрет дедушки Максимилиана расплылся в довольной ухмылке. «Сегодня не самый плохой день вечности, — думал он, — эх, грехи мои тяжкие!»
Алисин жалобно всхлипывала, уткнувшись лицом в кровать, но где-то там, в потаенных углах души ангел-искуситель шептал:
— А ведь тебе понравилось! Толи еще будет!
Обесчещенная Алисин вздрогнула и расслабилась. После пережитого она считала себя грешной и испорченной, а свою душу погубленной раз и навсегда. Слезы текли из глаз несчастной, тело мелко вздрагивало.
Мартин решил приласкать жену, устроившую такой великолепный свадебный подарок, но и малютку Алисин ему не хотелось оставлять с ощущением боли и обиды. Она больше не плакала, но что бы и как бы он ни шептал ей, каменно молчала.
— Алисин! — Он опустился на нее всем телом и вновь зарылся лицом в ее волосы.
— Да, сэр рыцарь.
— Тебя отвязать? — Он шлепнул девушку по исполосованной попе. — Или еще розог?
— Пожалейте! Не надо меня бить! Я обещаю, что буду послушной!
Алисин освободили из петель и велели лежать на краю ложа. Она смотрела в закопченный потолок без мыслей, без чувств.
— Ты успокоилась? — Эллин смотрела на слезы в глазах девушки. — Хватит мочить слезами подушку! К деду в склеп захотела?
— Не надо ее в склеп! — муж решил, что, получив удовольствие, необходимо успокоить девчонку, хотя, возможно, как раз в его утешении она меньше всего нуждалась.
— Ты взял меня по праву сеньора. — В душе у Алисин была пустота. — На что мне сердиться?
Тут в разговор вмешалась Эллин.
— Если ты в другой раз будешь лежать, как бревно, или вновь потребуются тебя привязывать, то я собственноручно высеку тебя так, что душа слетит с кончиков твоих губ! Смотри и учись, как надо вести себя женщинам в постели!
