Теперь, к удовольствию Инкуба, она уже не могла стоять неподвижно и безмолвно.
— Запела, птичка! — После десятого удара Карл остановился, и Джейн с облегчением выдохнула.
«У меня такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, — мужчина подошел к маленькому окну, посмотрел, достаточно ли хорошо оно занавешено, — странно! Никого нет!»
— Господи, прости меня грешную, — шептала она, — во имя Отца и Сына и Святого духа!
«Неужели мое тело заслуживает только разговора с ремнем, — думала Джейн во время очередной передышки, — неужели оно совсем не заслуживает ни нежности, ни ласки? Ну почему у меня нет крыльев, чтобы улететь прочь отсюда? — она снова почувствовала, как боль раздирает тело на куски. — Куда угодно, лишь бы подальше от деда и страшного ремня?» Но эта мысль была прервана новым жгучим укусом.
— Шлеп!
— «Incredulus odi».[84] — Ухмыльнулся дед. — мало тебе досталось!
— Ой! — Из глаз девушки брызнули слезы: у деда рука была тяжелая, да и соль вносила свою лепту: каждый последующий удар казался вдвое сильнее предыдущего.
Не удивительно, что теперь она еле-еле удерживалась от крика во весь голос.
— Вот послал Бог внучку! — Карл уже бил изо всех своих сил. — Господи, прости ее, грешную!
Ремень, в отличие от розог, не сдирал кожу, но участь ягодиц все равно была печальной: соленая бычья кожа оставляла память как минимум, на неделю.
— Шлеп-ка! — Зачастил ремень. — Шлеп-ка!
Карл так и не понял, что на этот раз порча была наведена на него самого. Вместо мыслей о строгом, но справедливом наказании, в голову старика полезли совсем другие, крамольно-похотливые мысли. Мало того, он вдруг осознал: и тело уже поддается соблазну.
— Ай-ай! — Взвизгнула Джейн от неожиданной и резкой боли, когда кожаная петля попала четко между ягодиц, «поцеловав» при этом шоколадную дырочку.
Ей вдруг показалось, что третий, невидимый участник расправы вернулся и придавил ее к столешнице: не смотря на желание убежать, подальше от озлобленного деда и его ремня. Какая-то сила удерживала на месте.
«За молитву я тебя накажу, — подумал скорчившийся от боли Инкуб, — путь дедушка воспользуется своей властью в полную силу, не буду ему мешать!» Вскоре уже вся попа девочки горела адским огнем, к великому удовольствию демона.
Поняв, что пора сделать небольшой перерыв, дед сделал шаг вперед, сжимая натруженный ремень в руке. Он решил слегка погладить попку, уже получившую порцию «дисциплины», и бедра, ожидающие своей очереди, чтобы и самому слегка успокоиться отдышаться, а за одно, чтобы соль подействовала.
