«Молится, — Инкуб, стоя в толпе, — думал о том, что еще немного и душа грешницы будет в полном его распоряжении. Ну, ничего, после порки тебя ждет сюрприз!» Фанге, верный пес госпожи, сидел на привязи во дворе. Казалось, это единственное существо, которое сочувствует хозяйке. Вот его телом и решил воспользоваться коварный враг рода человеческого.
— Есть, сэр, выдать тридцать один удар! — Гаркнул капитан, плотоядно поглядывая на беспомощную жертву.
Леди Эвелина, повернув голову, увидела, как экзекутор занимает позицию справа, отметив при этом, насколько крепко он сжимает в левой руке гибкий «инструмент воспитания».
«Левша! — Поняла она. — Только мне от этого не легче!»
Эвелина отвернулась в противоположную от тюремщика сторону, а он безжалостно заставил ждать целую вечность. Ожидание на холоде было столь мучительным, что ей захотелось крикнуть, чтобы он поскорее начинал.
«Ш-ша!»
Первый удар звучно упечатался в соблазнительные «холмы» Эвелины и ужалил их нижнюю часть, заставив заметно содрогнуться. Сделав несколько глубоких вдохов, она спокойно ожидала новой «атаки» хлыста.
— Ах! — Первый крик жертвы был скоротечен, как крик чайки высоко в морском небе.
Наблюдавшие слышали, предшествующий каждому удару зловещий свист и могли видеть, как прекрасное тело «приговоренной» судорожно извивается в тщетных попытках избежать безжалостных ударов. Под воздействием сильнейшей боли пронизывающей все тело, ягодицы леди Эвелина инстинктивно сжимались и разжимались, словно стараясь хоть как-то облегчить пытку. И крик этот стал последним. К вящему разочарованию собравшихся.
Для простолюдинов, заслуживших присутствие при описываемом событии, наказание розгами или плетью само по себе не было чем-то из ряда вон выходящим. Однако, в данном случае, они видели перед собой не крестьянку, осужденную на порку за недоимки, а обнаженную супругу господина, выставленную на потеху толпе.
Каждые пять ударов палач переходил на другую стороны кобылы, давая несчастной краткую передышку.
«Не сдаваться!» — успела подумать она в паузе между ударами, и тут — совершенно неожиданно — обрушился новый удар. Мокрая плеть хлестнула чуть выше бедер, тяжело влипнув в тело и почти обвившись вокруг него.
Сделав несколько глубоких вдохов, она гордо выпрямила плечи и спокойно ожидала новой «атаки» хлыста.
Зрители видели багровые следы, бледное тело вздрагивало от непроизвольного сокращения мышц.
«Шшш-ик!» — Раздался в воздухе высокий звук, предшествующий тринадцатому удару, и хлыст, изогнувшись словно угорь, вонзился почти по всей своей длине в нежные ягодицы.
