Зазвездный зов | страница 82



И догорало солнечное пламя,
И вечер плыл, и ночь, и звезды в ней,
Как в первый день, так до последних дней.

ПРОМЕТЕЙ

I

Я к розовой скале давно прикручен
Разгневанным огромным палачом,
И молния над скованным плечом
Ветвится пламенем своих излучин.
Очарованья золотом летучим
Наполнена вселенная – мой дом,
И отдаленного творенья гром
Уже ступает медленно по тучам.
О, здравствуй, песнь, моею гостьей будь,
Ты расскажи мне про лучистый путь,
Которым во вселенную пришла ты.
Чтоб холодом священным я продрог,
Ты встрепени хрустальные палаты
Окаменелыми цепями строк.

II

Окаменелыми цепями строк
Опутали века живую душу,
Умножу я тоску и то разрушу,
Что как струю дробило мой клинок.
Крылами обрасту от рук до ног,
Катушками зрачков измерю сушу,
Метель я буду мчать по Гиндукушу
И петь блуждающему без дорог.
О, Азия, ты шкурою косматой
Распластана с востока до заката.
Был древний зверь так зноен и широк,
Что под ногами чувствую поныне
Шерсть пламенную, как песок пустыни,
Я вырваться хочу, но дремлет рок.

III

Я вырваться хочу, но дремлет рок,
Тяжелой тишиной легла дремота,
И тканью голубых теней обмотан,
Как мумия, наш высохший мирок.
Быть может, встать давно пора, и в рог
Эфирно протрубил эфирный кто-то,
Но мы не слышали, молчат ворота
И медный страж зари как прежде строг.
Над нами крышкой саркофага вечер,
Гнилушками лазурный кедр просвечен,
Мы разлагаемся, ползем на нет
Под пирамидою вселенной жгучей,
Под кучей солнц и каменных планет,
И непробудны кварцевые кручи.

IV

И непробудны кварцевые кручи,
И облака не шевелясь горят,
Огнем пытают их, и пыток ряд
Они выносят с гордостью тягучей.
В дыму закат палачествует круче,
Свершает свой палаческий обряд.
И красками казненных я объят,
Как Леонардо, Рубенс и Каруччи.
Я в роще умирающих лучей,
Палящих напоследок горячей,
Ловлю гримасы их, сгребаю в кучи
Их пепел золотой, их блеск ночной,
И снова звездный трепет надо мной
И коршун вдохновения могучий.

V

И коршун вдохновения могучий
Крылом холодным не закроет вас,
Везде, везде пожары ваших глаз,
Чья синь в волнах и смех на берегу чей.
Я проклинаю час тот неминучий,
Когда передо мной в последний раз,
Как розовый фарфор восточных ваз,
Раскроется гарем моих созвучий.
Ночами длинными я их ласкал.
Ах, был я ненасытен, как шакал,
Я плавал средь их стаи лебединой.
Теперь во мне их красный бродит сок
Кусками золота, но ржавой льдиной
Рвет печень мне и золотой кусок.

VI

Рвет печень мне и золотой кусок