Вопрос в пользу Австралии решила не финансовая сторона контракта и не тренер, хотя Джонни Льюис был хорошим наставником. Он воспитал трех чемпионов мира, долгое время считался лучшим специалистом Австралии. Просто поступило хорошее предложение, ждать чего-то еще смысла не было, и я согласился. Становление в качестве профессионального боксера произошло очень быстро: уже в четвертом бою я встречался с бывшим чемпионом мира Хуаном Ла Порте. Может, даже слишком быстрым… Сейчас на боксеров в профессиональном спорте работают целые команды, у меня же поначалу не было даже менеджера. Из-за этого случались ошибки, за которые приходилось платить. И платить серьезно.
В 1995 году, по моему мнению, у меня закончился контракт с промоутером Биллом Морди. Я обратился к юристам, которые подтвердили: действительно, контрактные обязательства нас больше не связывают. Выиграв очередной бой и став чемпионом мира по версии IBF, я расторг контракт с Морди, хотя тот настаивал, что в договоре имеется еще опция на продление. Начались тяжбы, он меня засудил. Я подал апелляцию, проиграл ее, потом вторую, третью — все с тем же итогом. Тогда я подал в суд на своего юриста, который посоветовал мне расторгнуть контракт, и выиграл дело. Теперь уже он начал подавать апелляции — одну, вторую, третью, но все проиграл.
Это был гигантский процесс, ввязавшись в который остановиться было невозможно. Мы судились десять лет. Я потерял большие деньги, что-то сумел вернуть обратно. При этом понял одну вещь, которая чрезвычайно важна в бизнесе: бумаги нужно подписывать очень четко. Сейчас пытаюсь передать эту истину ученикам, с которыми работаю. Оглядываясь назад, понимаю: та история стала следствием моих амбиций. Это качество, по-английски оно называется stubborn — упертость, вера в свою правоту, — вообще подводило меня не один раз.
— Ваша знаменитая косичка появилась в конце 80-х. Почему решили завести ее?
— Если быть совсем точным, косичка появилась в 1988 году после Олимпиады в Сеуле. Игры как раз и стали отправной точкой: на меня, 18-летнего мальчишку, они произвели неизгладимое впечатление. Захотелось какой-то свободы, дополнительного самовыражения. У нас ведь во всей боксерской сборной была одна и та же прическа — короткая стрижка и челка набок. Я приехал домой и заявил: хочу быть другим. Именно прическа и стала первым вызовом системе. Косичка вызвала бурное неприятие, тренеры в сборной пытались воспитывать. Был момент, когда мне пригрозили: продолжишь в том же духе, на заграничные турниры больше не поедешь. «Поеду», — преспокойно отвечал я и продолжал тренироваться. Понимал: если останусь лучшим, никуда они не денутся. Будут вынуждены взять и в сборную, и на соревнования за рубеж.
