Причиной этому стало то, что «дикое поле» становилось всё меньше диким. Казачество могло уже реально взять под защиту вновь возникающие поселения. М.Грушевский пишет: «При кінцї першої чверти XVII в. міста і місточка рахують ся вже тут десятками, а села навіть сотнями». [2]
В местечках, хуторах поселялись и вновь пришедшие, и казаки со стажем. Начинался такой полуоседлый вид жизни. Татары прорывались всё равно и периодически уничтожали новые поселения, но для многих такая жизнь казалась лучше той жизни, которую они видели на волостях. Здесь поселяне фактически пользовались теми же привилегиями, что и реестровые казаки. К казакам себя начали причислять и обычные земледельцы, несклонные к «военному спорту».
На этом этапе всё казачье сообщество, весьма условно, можно уже поделить на три слоя: собственно военных казаков, занимающихся исключительно «военным спортом», в основном это были, так называемые, «сечевики». Казаков, имеющих собственное жилье, хозяйство и даже семью, но основным своим занятием считающих «военный спорт» и наконец, казаков занимающихся земледелием и только в самом крайнем случае привлекающихся к военным действиям.
Тем самым казацкий народ «украинных земель» становится всё более самодостаточным. С другой стороны, он становится более уязвимым, так как приобретает жизненные ценности в виде семьи, имущества. Казаку уже есть, что терять, а, следовательно, и что защищать. Казак уже чаще всего не разгильдяй без постоянного места жительства, всё своё имущество умещающий в котомках под седлом, а человек, у которого есть семья, хозяйство.
На Запорожской сечи находилось небольшое количество казаков исповедующих старые законы запорожцев, которые диктовались их образом жизни. Они не имели никакого имущества, кроме военного снаряжения, жильем для них служили курени в Сечи, они не имели семьи и занимались исключительно «военным спортом», но таких в процентном отношении становилось всё меньше. Сюда же периодически стекались и казаки из других слоев казачества, даже из реестровых.
Казачество становится оплотом украинской национальности. Его представители, несомненно, обладали уникальным менталитетом. Это сообщество обладало к тому времени складом ума и ценностями, построенными на свободе личности и главенстве воли большинства. У них был один язык и единая религия, не хватало только государства.
Мне могут возразить, какое государство? Подобная тяга к свободе личности порождает анархию, а не строгую организацию. Отвечаю: не без этого. При становлении любого феномена, а тем более социального, крайности — обычное явление. Иностранные очевидцы, замечали, что должность казацкого гетмана была одной из самых опасных. Их смещали весьма часто и смещение, неоднократно заканчивалось для бывшего гетмана плачевно, то есть смертью. Вряд ли это можно назвать демократией и цивилизованным решением вопроса, но организация во время походов, определенные правила проживания в Запорожской сечи дали толчок к стремлению лидеров казачества к некому подобию государства.
