Мы были поражены его успехом: ведь все, что он сделал в Берне, он сделал сам, в чужом государстве, без связей и рекомендаций!
Его отъезд означал и то, что первые звенья нашей цепочки начали распадаться. Перед отъездом у него состоялся разговор с Павлом, он обещал забрать его в Берн при первой же возможности.
Хочу добавить о нем еще несколько слов. Многое стараюсь осмыслить и объяснить и где-то, не зная действительных фактов, могу в чем-то ошибаться. Дополнительные же факты из его следственного дела помогли бы точнее разобраться в одиозной фигуре Георгия Леонардовича.
Порой мне казалось, что именно близость к Круповичу и Иванову рикошетом ударила и по мне тем решением Особого совещания. Сравнивая свою жизнь после освобождения из плена с жизнью Круповича и Иванова, прихожу к выводу, что все время в Германии, как и в Швейцарии, был я неприметной и серой лошадкой, способной лишь тянуть воз и подчиняться командам. Изменить такое положение я не мог по многим причинам — был молод, неопытен и глуп. В их добром отношении была не заслуженная мною привилегия, они, такие заметные и авторитетные, оказывали покровительство мне, человеку простому и ничем себя не проявившему.
После отъезда Круповича у нас тоже произошли перемены: хозяйка гостиницы отказала нам в содержании. Нужно было искать новое место для жительства. Решить этот вопрос помог все тот же Крупович. Он приехал в Neuville и договорился о переезде к новой хозяйке, по соседству с гостиницей.
Немолодая Frau Loeb жила в хорошем двухэтажном особняке с красивым приусадебным участком. Многолетние деревья с густой кроной, кроме тени и прохлады, доставляли еще и эстетическое удовольствие. Территорию дома опоясывала ажурная, отлитая из чугуна, решетка, а на входных воротах красовалась, начищенная до блеска табличка: «Pansion Frau Loeb». Ярким ковром в саду рассыпались клумбы декоративных цветов — гордость хозяйки и двух дочерей — Марты и Эммы, девочек молодых, но не по возрасту солидных.
Разместили нас на втором этаже, в просторной спальне с двумя окнами в тенистый сад. Хозяйка и дочери просыпались рано — к девяти часам в столовой первого этажа накрывали на стол. Ударом гонга девочки приглашали «офицеров» к завтраку. Они помогали матери по хозяйству: занимались уборкой дома, приготовлением пищи, сервировкой и уборкой стола и другими работами во дворе. Когда требовалась мужская сила, мы предлагали свою помощь, и это вызывало благодарность фрау Loeb. Все было чинно, красиво и благородно; мама была довольна тем, что у девочек появилась такая компания молодых людей, на которую можно положиться во всех отношениях.
