После допроса и оформления протоколов нас отправили в общую камеру. Большая и светлая комната с двумя окнами, выходящими на улицу, располагалась в полуподвальном помещении, и поэтому верхний край окон позволял видеть тротуар и ноги прохожих. Все стены были исписаны надписями имен, городов, местечек и дат, в которых было трудно разобраться, — они были чужие и плохо знакомые.
В камере каждому полагалась железная койка с постельными принадлежностями и тумбочкой. На столике-шкафчике лежал толстый, изрядно потрепанный, с цветными вкладками, журнал на французском языке, что нас огорчило. Оставалось лишь рассматривать фотографии, не понимая текста.
Хотелось есть, но мы набрались терпения и ничего не просили у надзирателя. Ужин однако нам принесли. Он оказался вкусным — это была жаренная, нарезанная ломтиками картошка, с кусочками белого хлеба. Все это исчезло в мановение ока.
Поговорили о перспективах нашего пребывания здесь. Крупович, как наиболее осведомленный после общения с местной властью, настраивал нас на недельный срок. Хотелось верить, что долго здесь нас не продержат.
Он узнал, что отсюда нас отправят на месяц в карантинный лагерь. Он находится недалеко от Frauenfeld'a. После карантина нас ожидает лагерь для интернированных. Таковы были дальнейшие перспективы.
Утром принесли завтрак: кружку горячего какао, приготовленного по-домашнему, ароматного и вкусного, по куску хлеба с маслом и швейцарским сыром. Ничего подобного не ожидали в «застенках» эксплуататоров. Еще больше удивились, когда в обед принесли спагетти по-итальянски и компот из сухих фруктов. Вечером — кружка какао с куском хлеба и сыра.
Пища очень калорийная и вкусная, но малая по объему, отчего в эти дни мы не почувствовали полного и сытого желудка. Желудок, привыкший к объему, не хотел мириться с калориями.
В этот день мы не переставали удивляться проявлениям добра и человеческого такта. Они еще не раз напоминали о себе в Швейцарии. Только толстокожие и бесчувственные могли проходить мимо, не обращая внимания, я с благодарностью относился к ним тогда и теперь. Когда после обеда особенно захотелось выкурить душистую сигарету, неожиданно открылась «кормушка» и надзиратель просунул в нее несколько пачек сигарет.
— Возьмите, это от нас, — похоже, это была реакция на окурки из вывернутых карманов. Так страж порядка проявил свое отношение к людям, оказавшимся по воле судьбы за решеткой.
3.
О Швейцарии ходило много «баек». Мы до этого слышали, что существует традиция, по которой отсутствие арестантов в стране отмечается белым флагом над тюрьмой. Хотелось проверить, так ли это и увидеть, не висит ли флаг над нашей крышей.
