Начался обыск, а затем допрос с протоколированием на пишущей машинке. Наши вывернутые карманы вызвали удивление и улыбки от множества «бычков». Правда, когда присутствующие узнали причину такой необычной «коллекции», улыбки и недоумение исчезли.
Большое любопытство вызвало оружие — единственный советского производства пистолет, который долго и внимательно осматривался присутствующими. После осмотра карманов, не найдя в них ничего запретного, нам возвратили все обратно (кроме пистолета) и после этого приступили к допросу.
Помогая полицейским как переводчик, Георгий Леонардович участвовал и в оформлении протоколов. Не все нам было понятно, ответы требовали сохранения точного смысла — таков, думаю, существует порядок повсюду. То были данные о месте и дате рождения, образовании, работе, специальности. Кроме них, был задан еще вопрос о цели побега. «Зачем мы бежали в Швейцарию?»
Ответ на него проливал свет на наши планы и конечную цель. Он был воспринят с пониманием, записан в протокол с наших слов и не требовал никаких корректив.
Когда же этот вопрос возник на допросе контрразведки «СМЕРШ» и следователь услышал такой же ответ, что и в полиции Frauenfeld'a, он усмотрел в нем заранее продуманную ложь и подверг сомнению все наши остальные показания.
«Ваша цель, — говорил следователь, — сводилась тому, чтобы завести следствие на ложный путь и скрыть ваши истинные планы».
Наш побег в Швейцарию рассматривался в контрразведке как бегство от наступающих советских войск в нейтральную страну, где можно получить статус политического беженца с правом дальнейшего проживания. Он никак не вязался с тем, чего добивались мы.
Причем нами была выполнена лишь первая часть плана. Вторую мы собирались осуществить позднее (о ней мы, конечно, не могли говорить следователям полиции). Мы хотели перейти еще и швейцарско-французскую границу, чтобы попасть к союзникам, а затем и в советские войска. Но, находясь теперь в северной, а не Женевской Швейцарии, мы задумывались, как туда перебираться. Мы считали, что участие в войсках союзников против немцев станет свидетельством нашего отношения к ним.
Какое глубокое заблуждение! И тем не менее именно это было нашим намерением.
Побег и дальнейшие действия группы в Швейцарии меняли всю версию о «фактах» предательства и пособничества немцам. И следствие никак не хотело мириться с таким поворотом.
Сколько я ни встречал потом людей, доказывавших свою лояльность к советской власти, результат был всегда один: тюрьма, исправительно-трудовые лагеря и суровые сроки наказания.
