Кантен замолчал. Он не ожидал от себя такой откровенности. «Просто мне его жалко», — подумал он. Фуке был в стельку пьян, распинаться перед ним и ворошить прошлое не имело никакого смысла. Но распахнутая душа манит, как пропасть.
— Ладно, хватит! — резко сказал Кантен.
Фуке пристально смотрел на него, не находя в его словах ничего странного. Но вряд ли что-либо понимал.
— Ну-ну, — сказал он, — еще не известно, кто из нас несчастнее. Моя родная деревня — здесь.
— Это пройдет, — сказал Кантен.
— Никогда! Вы мне ужасно нравитесь, папаша… Я вас люблю, хоть не подаю вида… Вы всегда такой спокойный, такой невозмутимый… А сами мучаетесь, я-то вижу… От чего? От жажды… Алкоголь — это спасение — и не возражайте, не надо! — это свобода, блаженство… и, конечно, жуткая мерзость.
— Пора укладываться, ну-ка, пошли, — внушал ему Кантен.
— Ладно! Последнюю рюмочку — и шабаш! А как же мадам Кантен — я ее не поцеловал! Надеюсь, она не спит? Эти женщины — чуть что, скорее спать!
— Все уже спят.
— Но мы-то с тобой не спим, папаша! И это здорово! За это мы, с твоего позволения, и выпьем, а?
— Мне все равно, месье Фуке, я же вам сказал.
— Браво! — Фуке саркастически хмыкнул. Он встал, шатаясь, дошел до двери и обернулся: — Попомни мое слово, папаша, я тебя уломаю!..
Кантен немножко подождал, чтобы выключить свет. С лестницы было слышно, как Фуке спотыкается о каждую ступеньку. Кантен догнал его, обхватил и довел до дверей номера. Ни малейшего раздражения эта спасательная операция у него не вызывала, наоборот, почему-то даже стало приятно. Но вторгаться к постояльцам в комнаты он не любил. С некоторых пор он не выносил тесного общения. И теперь не собирался заходить далеко и поддаваться обманчивой приязни, к которой подталкивает мужчин пьяная любвеобильность.
— Посиди немножко со мной, — попросил Фуке.
— Не могу, жена будет беспокоиться.
— Бедняга… Бедный старый осел, привязанный к своему колесу…
— А вы-то! — ответил Кантен. — Разве вы не привязаны?
— Ну хоть зайди потом попрощаться на ночь.
Сюзанна сидела в постели, при свете, глядя перед собой невидящими глазами и пытаясь по доносившимся звукам понять, что происходит.
— Это месье Фуке?
— Да, — нехотя ответил Кантен.
— Что с ним такое?
— Да ничего особенного.
— Он что, выпил?
Она бы никогда не сказала о месье Фуке: «Он напился».
— Нет, — сказал Кантен. — Встретил знакомого и задержался, а потом забыл, что у него есть ключ, полез через решетку и поцарапался. Мы с ним поболтали.
