— Люси, ты не заболела? — вдруг поинтересовалась она. — Блузка у тебя сегодня какая-то мятая.
— Спасибо, я в порядке.
— Да-да, я так и думала.
Она наконец выпустила из рук мою столешницу и осторожно двинулась в сторону детского туалета.
Ровно в шесть я выключила компьютер, расставила по полкам книги из тележки и пошла наверх. При виде меня Рокки выкатился из-за своего стола. За толстыми стеклами в черной оправе его глаз почти не было видно — впрочем, они и без очков терялись в его увесистых щеках. Несколько читателей по секрету признавались мне (а я в ответ только ошеломленно кивала), что удивляются, «как он вообще может нормально разговаривать».
— Кофе? — предложил Рокки.
— Ага.
Мы заперли библиотеку и отправились в нашу бутербродную на другой стороне улицы. Рокки подождал снаружи: там на входе была ступенька, и я вынесла ему кофе. Я села на скамейку на тротуаре, он подкатился и остановил свою коляску рядом со мной. Я отхлебнула кофе через дырочку в крышке и обожгла язык.
— Сегодня на меня наорала мать Иэна Дрейка, — начала я.
Это была неправда, но у меня после нашей беседы осталось именно такое ощущение.
— А потом из-за матери Иэна Дрейка на меня наорала Лорейн.
Я, как восьмилетняя девочка, описала ее поведение словом «наорала» просто потому, что оно мне не понравилось.
— Она требует, чтобы я отслеживала, какие книги он читает. Я сейчас не про мать, а про Лорейн!
Рокки снял крышку со своего кофе и подул в стакан. Почему язык все время обжигаю именно я? Почему всем остальным приходит в голову принять элементарные меры предосторожности, а мне нет?
— Ну, ты ведь знаешь, что на нее не надо обращать внимания, — пожав плечами, заметил Рокки. — Или собираешься теперь только об этом и думать?
Рокки был убежден, что я все принимаю слишком близко к сердцу. К тому же он проработал в библиотеке уже двенадцать лет и за это время так привык к Лорейн, что совсем перестал ей удивляться. А еще мне в последнее время казалось, что он с каким-то извращенным наслаждением подчеркивает мою наивность, ведя себя так, будто сам он не только ни капли не потрясен происходящим, но еще и находит все это скучным и обыденным: ну подумаешь, засохшая рвота четырехлетней давности на нашей новой энциклопедии «Британника»; ну мало ли, старая бутылка из-под «Спрайта», в которой Лорейн хранит водку в холодильнике для сотрудников; ну да, президент Соединенных Штатов утверждает, что это Иисус пожелал, чтобы мы вступили в войну.
