— Вам, должно быть, очень одиноко сейчас, очень тревожно, — сказал он.
— Давайте не будем говорить об этом, — торопливо сказала она.
Она сделала слабое движение, пытаясь скрыть запачканное место на своем платье, отчего показалась такой беспомощной, что сердце Дельбреза дрогнуло.
— Простите мне мой вид. Я не одета для приема гостей. Если бы я знала…
— Вы не должны беспокоиться, вы выглядите очень хорошо. Нам не следовало бы…
— Ничего. Это сделало его очень счастливым.
Она откинула назад случайный локон и украдкой разгладила руками юбку.
— Оставайтесь такой, какая вы есть, — сказал он совершенно искренне. — Так вы очень хорошо выглядите.
Шарлотта подняла глаза на высокого, стройного человека со странными, острыми чертами лица и красивыми, хотя и слегка бегающими, глазами и не смогла ничего придумать в ответ.
— Мы, его друзья, мы подумали… поскольку ваш муж болен… то есть это обычное дело, мы собрали немного денег, вот…
Он протянул пачку денег, и Шарлотта в изумлении взяла их. Дельбрез не смог бы объяснить, почему вид ее страданий заставил его дать деньги для Флоке. Другим это не пришло бы в голову.
— Как мне отблагодарить вас?
— Пустяки.
— Послушайте, — внезапно сказала она, — раз уж вы здесь и были так добры, я хотела… то есть я не знаю… Может быть, пока мой муж болен, я могла бы заменить его, попробовать писать заметки вместо него. Я и раньше, ну, скажем так, привыкла работать вместе с ним, в сотрудничестве, вы могли бы там сказать…
Она говорила быстро, пользуясь представившейся возможностью, отчаянно цепляясь за свою идею.
— Это была бы такая помощь для нас, — умоляла она. — Видите ли, я имею представление о его работе… Я могла бы писать под псевдонимом.
Ее большие глаза пристально и горячо смотрели вверх на него. Она выглядела такой красивой и умоляющей, она просила его о помощи. Неожиданно Дельбрезу захотелось помочь ей. Это было новое, ранее незнакомое ему ощущение. До сих пор он брал женщин без всяких угрызений совести. «Должно быть я старею», — подумал он. Его развращенное воображение на мгновение унесло его куда-то, и он уже видел Шарлотту полуобнаженной в своей комнате и себя самого, сующего банкноты у ее грудей.
Он ушел в некотором возбуждении, раздумывая, все ли он сделал для ее совращения, но хорошо понимая, что дальше разыгрывать из себя благодетеля семейства Флоке он не расположен.
