Он уже собирался отвернуться, когда порвалась одна из веревок, на которых висели качели. Молодая женщина, пронзительно вскрикнув, пролетела по воздуху и приземлилась на соседнюю грядку салата. Она была явно обижена. Жюль Серио увидел, как молодой человек испуганно бросился к ней.
— Луиза, вы не ушиблись?
Он помог ей подняться, и она крепко вцепилась в отвороты его костюма.
— Луиза, Луиза, дорогая моя, скажи что-нибудь. Ничего не сломано? Как ты меня напугала…
«Он пользуется случаем, чтобы обнять ее», — решил Жюль Серио. Ему понравилась мужская хватка спасителя, однако по тому, как беспокоился тот, он понял, что женщина не могла быть его женой. Любой нормальный муж был бы более склонен поворчать над неуклюжестью жены.
Жюль Серио внутренне рассмеялся и поздравил себя с тем, что не женат. Он придерживался весьма пессимистических взглядов на женскую верность и оставался тверд в своем убеждении.
«Готов держать пари, он сейчас попытается покрепче обнять ее», — предположил он.
Однако по тому, как молодая женщина вцепилась в своего кавалера среди салатной грядки, можно было сделать вывод, что она действительно пострадала. Мужчина шептал:
— Луиза, моя бедная маленькая Луиза, ты могла сломать ногу. Ты уверена, что все в порядке?
В похвальном стремлении убедиться в этом, он пальцами тщательно обследовал ее руки, грудь и ноги. Он тяжело дышал и, конечно, извлекал максимум возможного из этого случая, целуя лоб, щеки и наконец губы девушки.
Негромко вскрикнув, девушка отпрянула от него и побежала прочь. Голубой костюм бросился за ней, и они исчезли из поля зрения Серио.
Жюль немного потянулся — у него затекли конечности — и, бросив последний любящий взгляд на свою шлюпку, легко танцующую на воде, решил идти домой.
— О чем ты думаешь, Жюль? — спросила его мать, когда они сели за стол. — Ты не сказал мне и двух слов с тех пор, как вошел. Должна сказать, для матери просто прекрасно иметь такого сына, как ты. Когда ты не пропадаешь на воде, то сидишь молча и о чем-то мечтаешь. Неужели тебе нечего мне сказать?
Жюль уставился на мать, которую очень любил. Он никогда не чувствовал необходимости разговаривать дома, и, на его взгляд, в этом состояло преимущество матерей перед другими женщинами. Ему нравилась эта жизнь без обязанностей, хотя ему и приходилось скрывать от матери любовные приключения, в которые он часто попадал из-за своих чувственных наклонностей. В жизни главным для него были женщины — хорошенькие женщины, — любовь, вода, река, хорошая еда и друзья.
