«Московская ересь?
Метка
Антихриста?
Как персты,
Горящие адским жаром,
Коснулись?
И знак когтей
Оставили?
Этот дьявол,
Явившись из темноты,
Быть может, уже давненько
Сожжен в черноту углей?»
«Не сорок, а сто простится!»
Всё так же стоял матрос.
Сиделец играл глазами
И молча – вершок к вершку –
Тянулся
За топорищем.
Смуглел обнаженный торс.
И вот
На одну секунду
Матрос наклонил башку.
И – крррак!
Загремела чашка.
И – жжжжах!
Отлетел кусок
От стойки.
Блеснув плотвою, пронесся топор.
Едва
Матрос отклонил затылок.
Ошибшийся на вершок,
Сиделец очками брякнул
И жмурился, как сова.
Матрос отскочил:
«Так вот что?
Не выдержал!
Проняло! –
(А впрочем, в лице всё тот же) –
И щелкнул зубами:
– Ну-с!
Другому теперь придется
Считать твое барахло.
С тобой же,
По нашей правде
Московской,
Расправлюсь, гнус!
Спасибо,
А я-то сразу
Не понял,
Не раскусил
Звериных твоих ухваток,
Хотя и не так-то прост.
Хитрил,
Лебезил,
Подлюга,
Но хватит ли черных сил
В твоих обомшелых лапах,
Чтоб был посрамлен матрос?
Медвежья душа,
Не думай,
Что только за черепок,
За свой черепок,
Плачу я.
Зарок-то
Ведь мною дан
Бороться
За всех трудящих!
И если тебя,
Дружок,
Оставить вот так,
Так ты же
Накинешь
На нас
Аркан».
И стал натягивать тельник
И поправлять ремни.
Оделся – и снова к стойке.
(Как вытащенный карась,
Сиделец губами шлепал.)
«Ну, что там: как есть одни!
Никто не придет на помощь!
Очки надевай!
Вылазь!
Да, кстати: топор отдай-ка!
Тебе не с руки такой:
Еще поотрубишь пальцы! –
(Сиделец мотнул веслом
И отдал топор.) –
Ну, то-то ж!
<Гони-ка теперь второй
Такой же кипучий чайник, –
Мы вместе разопьем.
Ну, живо…»>
И тут сиделец
Вдруг распустил лицо,
Стянул его сеткой складок:
«Ужели?
<Еще?>
Сейчас!
А может быть, солонинки?
Домашнее есть пивцо».
Матрос перебил:
«Довольно!
Подумай!
Последний час!»
И вот они сели вместе
(В окошко стреляла дробь)
За стойкою, друг против друга,
Под ризами икон.
<«Ну, что же, по первой трахнем!»
И, сталкивая лоб в лоб
Наполненные стаканы,
Расплескивали самогон.>
«Сельцо-то у вас большое?» –
Спокойно спросил матрос.
<Сиделец
(Рука вприпляску)
Вдруг уронил стакан.>
«Большое-с.
Народ вальяжный.
У кажного сто полос». –
«Ну, а твое хозяйство?
Не отдано батракам?» –
«Никак-с». –
«А нажился?» –
«Что вы!
Какая нажива?!
Чушь!
Торгую:
Селедка, вобла,
Сомовинка, требуха.
Бывало, по целым суткам
Среди мужиков верчусь –
Одни пятачки-с,
В кармане попрыгивает блоха.
