Она вся подобралась:
— Ах, из школы. Год не интересовались, а тут вспомнили. А вы, собственно, что преподаете?
— Рисование, — брякнул Роман, хотя с этим предметом у него всегда были проблемы.
— Черчение у него, черчение! — выкрикнула женщина. — А ну вали отсюда, придурок, пока я ментов не позвала!
И захлопнула дверь.
Из всего этого следовало одно: Юл в Темногорск не вернулся. И за целый год о нем не было никаких вестей. Где мальчишка? Что с ним? Роман не знал. В одном он не сомневался: женщина говорила правду. Юла дома не было.
Птенец, выпавший из гнезда, исчез.
Тина всем своим видом изображала раскаяние. Еще в прихожей Роман почувствовал аппетитный запах.
— Что на обед? — спросил Роман.
— Борщ. Котлеты. И жареная картошка.
— Такая же подгоревшая, как яичница?
Тина заискивающе хихикнула:
— Нет. Картошка лучше.
— Что ж, проверим. — Не слишком романтично. Зато сытно. А Роман оголодал — жуть.
В этот раз Тина не ударила в грязь лицом. Котлеты обжарены до аппетитной корочки, картофельная соломка подрумянена, опять же в меру. Ну, а борщ… О борще Роман ничего сказать не мог, потому что проглотил мгновенно, даже не распробовал. Кажется, борщ был отличный.
Роман любил ее стряпню. Из всех ассистенток, что появлялись в его доме, Тина одна умела прилично готовить. Может быть, поэтому и задержалась так долго.
— Роман Васильевич, — голос Тины дрожал, — можно мы… — Она запнулась.
Он смотрел на нее, ожидая продолжения краткой, но очень трудной фразы.
— Можно я… мы… друзьями останемся?
Он ответил не сразу, закончил есть, отложил вилку, промокнул губы салфеткой.
— Разбудишь меня в десять, — сказал вместо «спасибо».
Но эти слова значили больше, чем благодарность: он позволял Тине остаться после ее нелепой выходки. Более того, это значило, что он ей доверял. Ибо, грезя наяву, колдун становился совершенно беспомощен.
— Роман Васильевич, я ведь не знала…
— Разбудишь в десять, — повторил он.
Взял бутыль с водой, ушел наверх, сел на кровать… и замер. Он вдруг понял, что боится вспоминать. Потому что он не просто вспоминал, а проживал заново все недавнее. И там, в темноте прошлого, которое в одно мгновение исчезло, притаилось что-то мерзкое, страшное, и Роман приблизился к этому почти вплотную.
— Не трусь! — приказал сам себе и плеснул на веки водою.
И погрузился в ВОСПОМИНАНИЯ…
О, Вода-царица! Как хорошо было минуту назад! Как был он счастлив, позабыв, что Надя умерла. И вот он вновь ее утратил.
Немало сил понадобилось колдуну для того, чтобы от купания в реке, через все схватки с колодинской бандой протащить ниточку воспоминаний к той минуте, когда он потерял все. То есть потерял Надю.
