Шаг левой, шаг правой, шаг левой, шаг правой. Уже сидя в «КОЗИНС И КОМПАНИИ», я оглядываюсь на Двейна и его дружков, которые все еще стоят у входа. Теперь они смеются. Байкер с профилем североамериканского индейца-воина на бицепсе лезет в кювет и запускает ногой банку в моем направлении. Фонтан свеклы разлетается во все стороны, забрызгав штанину его линялых джинсов. Он брезгливо морщит губы и чертыхается. Двейн и третий байкер хохочут и тычут в него пальцами.
Пока я еду по городу, со страхом происходит обычная химическая реакция, превращающая его в злость, так что я готов ненавидеть каждого встречного.
* * *
На выезде из города я миную построенный из красного кирпича бейсбольный стадион, где раньше располагались отцовские «Грузобъединенные Нации». Здесь, вдали от Мельбурна, он объединил крупнейших производителей грузовиков со всего мира на одной стоянке, чтобы торговать ими в мирной гармонии, бок о бок. И здесь, на самом краю света, эти торговцы грузовиками и впрямь достигли какого-то подобия разрядки. Сбросили попугайские предвзятости, отказались, возможно, от привитых им культурой предрассудков и признались друг другу как на духу, что ни у кого из них нет эволюционного превосходства перед другими и что не существует какой-то такой особой разницы между их турбонаддувами, и их электронными впрысками, и их женщинами, и их дисковыми тормозами, и их инженерами-конструкторами.
И под этим навесом из шифера с розовой неоновой надписью «ГРУЗОБЪЕДИНЕННЫЕ НАЦИИ» над входом, на площадке черного асфальта, они порой даже отвечали на адресованные коллегам звонки и давали потенциальным клиентам, можно сказать, лестные отзывы на последние модели своих конкурентов. И покупатели грузовиков приезжали издалека, чтобы посмотреть на грузовики со всего мира, выставленные на продажу бок о бок. И мой гениальный отец получал десять процентов с каждой сделки, которая совершалась благодаря такому беспрецедентному панибратству. Когда я был маленьким, он не раз говорил мне, что для полета человека на Марс достаточно одного: долгого и крепкого мира.
Это продолжалось всего десяток лет. До тех пор, пока об этом не разнюхали в Стокгольме, и в Детройте, и в Токио, и в Лондоне, да и в Берлине тоже. И на этом грандиозному социоэкономическому эксперименту по гармонизации межнациональных отношений и максимизации прибылей, каким являлись «Грузобъединенные Нации», пришел конец. Картель, который мой отец создал вдали от бдительных взглядов Советов Директоров с целью развивать торговлю грузовиками, попутно содействуя сближению рас и народов, распался на части. Эти далекие Советы Директоров растащили его на пять независимых и конкурирующих дилерских компаний, подвергающих взаимному сомнению замысловатые системы электронного впрыска друг друга, и шепелявые турбонагнетатели друг друга, и широкобедрых женщин друг друга, и пульсирующие дисковые тормоза друг друга, и близоруких инженеров-конструкторов друг друга. Впрочем, к этому времени отец разбогател на этой рискованной кооперации. Можно сказать, нажился на мире.
