Жестяные игрушки | страница 123



Так было, пока однажды я не проснулся уже черным. Проснулся, зная, что дом окружен. Окружен чужой верой. Я проснулся, и встал, и вышел в ванную, и в сортир, а потом повернулся и посмотрел на себя в квадрате зеркала над раковиной. Провел руками по лицу. И просто понял, что теперь я черный. И сказал своему отражению: «Ты черномазый. Тебя так хотели сделать белым, что отобрали у матери. Только белым они тебя теперь не получат. Ты черномазый».

И я здорово разозлился за то, что мне приходится быть черным. За то, что со мной обращались так, как обращались. Мне хотелось кого-нибудь убить за то, что меня сделали черным.

Мне хотелось убить м-ра Кэррола, нашего учителя, который объяснял нам, что именно мы будем праздновать в наступающую Пасху. Который со страстью в голосе рассказывал нам о невероятной жертве, принесенной Христом.

Он стоит у доски в коричневых шортах, длинных белых гольфах и оранжево-коричневой полосатой рубахе, раскинув руки вбок и свесив кисти вниз в позе распятого, и склоняет голову на плечо так, что рыжая борода касается мясистой груди, и кричит сдавленным голосом: «Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят», — и в глазах его застыли слезы. «Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят», — взвизгивает он еще раз с такой мукой, что весь класс невольно съеживается.

И поднимает голову с плеча, чтобы посмотреть, какое впечатление они с Иисусом и его жертвой из любви произвели на наш класс, и видит, наверное, несколько блаженных слез и довольно много блаженно потрясенных, побледневших лиц. Но еще он видит меня, сгорбившегося над партой и старательно выцарапывающего ножкой циркуля букву «Н» из «ДЖУЛИИ МЕЙНАРД». И мгновенно выпрямляется, забыв о том, что распят, и спрашивает меня тихим и зловещим тоном: «Мистер Карлион, скажите, пожалуйста, классу, почему Иисус, Спаситель наш, умер на кресте?»

Я оглядываюсь на бледные, потрясенные лица и вижу, что смерть была достаточно ужасной, чтобы потрясти их. Но будь я проклят, если знаю, что именно убило нашего Спасителя на этом его кресте.

— Мистер Карлион, в последний раз предлагаю вам сказать классу, почему Иисус умер на кресте?

Он идет ко мне, прекрасно понимая, что я не знаю ответа. Что я — тот тип Богом проклятого ученика, который пренебрег возможностью приобщиться к Святому Учению и не обращал внимания на страдания рыжебородого Христа, оскверняя вместо этого школьное имущество именем белой девочки.

Он приближается. Паника охватывает меня. Но я знаю только, как Ник Калафатас ухитрился сломать себе ногу на перекрестке. Он приближается…