— Ну что ты кричишь на ребенка? Она же только учится готовить.
— Да она наравне с матерью…
— Ей же всего шестнадцать лет, — и зыркала глазом в мою сторону.
Еще хуже было то, что она пыталась обсуждать со мной мою дальнейшую жизнь.
— Куда ты поступать собираешься, Лизочка? В этом году отдохнуть решила?
— Да, наверное. Надо работу искать, — вяло отвечала я.
— Хочешь, я тебе сама работу найду?
— Спасибо, не надо. Я уже почти нашла.
— И где же?
— В библиотеке, в соседнем доме.
— Может, что-нибудь поинтереснее? — она странно дернула плечом.
— Мне и так неплохо.
— С таким отношением к жизни ты никогда ничего не добьешься, — она говорила тихо, но слова чеканила словно гвозди вбивала. Вколачивала в мою бедную макушку.
Через пару дней ко мне зашла Женька, соседка сверху. Женьке было лет двадцать шесть, она торговала на рынке и во дворе считалась злой и жадной. Правда, пообщавшись с ней поближе, я поняла, что Женька просто очень громкая и может припечатать — на место поставить. На рынке без этого никак — обманут в три счета. А людям это, как правило, не нравится.
— Слушай, подруга, у тебя соль есть?
— А тебе много?
— А суп посолить! Понимаешь, все работа проклятая, в магазин сбегать некогда.
«С моего пульса убери руки!» — орало радио. Я посторонилась и впустила Женьку в квартиру.
— Слушай, ты чего такая кислая-то? — спросила Женька, умудрившись со своим почти баскетбольным ростом заглянуть мне в глаза снизу вверх.
— Нет, ну я понимаю, мать умерла, ребята на руках: тебе, кстати, работа не нужна?
— Ну, нужна.
— А мне напарница нужна. Не навсегда — до октября. И не на полный день. На вторую половину. Учти, самая трудная работа именно в это время. Справишься? Иногда буду и на первую оставлять. Дел по горло, товар сейчас идет, а лоток кинуть не на кого. С подругами связываться боюсь, — откровенно призналась Женька.
— Как говорится, с друзьями ешь и пей, но дела не имей.
— А платить? — хрипло спросила я.
— Само собой, неплохо. По нынешним временам. Месяц продержишься — считай, двести гринов точно твои. Да еще десять процентов с общей выручки. Устроит?
Конечно, устроит.
— А когда выходить?
— Да завтра. Сможешь?
— Смогу, — я тут же прикинула: вообще-то, я Юльке завтра карусель обещала. Ну ладно, ему все равно, кто поведет, я Макса попрошу. Скажу, что пошла на заработки, он не откажет.
— Ну давай. В восемь я за тобой зайду, поедем с товаром разгребаться.
Утром я сказала, что иду оформляться на работу и, возможно, сразу останусь. Она только передернула плечами и сказала:
