— А он хотел поговорить со мной.
— Да, — сказал Петерсон. — Но вопрос в том, почему?
— Потому что я одно время изучал юриспруденцию, — ответил я, — а так же в связи с моим врачебным опытом.
— У вас есть диплом юриста?
— Нет, — признался я.
Петерсон водил ладонью по краю стола.
— Я, видно, чего-то тут не понимаю.
— Я не уверен, — сказал я, — что в данный момент это настолько важно.
— А может быть вы тоже могли оказаться до некоторой степени замешанным в этом деле?
— Все может быть, — сказал я.
— Означает ли это признание?
— Это означает только то, что все может быть.
Еще какое-то мгновение он оценивающе разглядывал меня.
— А вы, доктор Берри, очень несговорчивы, как я погляжу.
— Я скептик.
— Но если вы так скептически относитесь ко всему, то откуда у вас уверенность, что доктор Ли этого не делал?
— Боюсь, адвоката защиты из меня не выйдет.
— Знаете, — сказал Петерсон, — от ошибки никто не застрахован. Даже врач.
* * *
Когда я вышел на улицу, оказываясь под уныло моросящим октябрьским дождиком, то первым делом подумал о том, что, решив бросить курить, я выбрал для этого крайне неподходящее время. Петерсон действовал мне на нервы, и теперь я чувствовал себя вконец расстроенным. Я успел выкурить целых две сигареты по дороге к магазинчику, где я собирался купить новую пачку. Я ожидал увидеть перед собой твердолобого и до необычайности тупого полицейского. Но Петерсон не оправдал моих ожиданий. Если все рассказанное им было правдой, то, выходило, что полиция и впрямь располагала достаточно вескими доказательствами. Возможно, при некоторых обстоятельствах они могли и не сработать, но тем не менее значимость улик позволяла ему не опасаться того, что из-за случайно допущенного просчета ему придется вылететь с работы.
Петерсон оказался в довольно затруднительном положении. С одной стороны, содержать доктора Ли под арестом было не безопасно; но с другой стороны, при должной серьезности улик, было столь же не безопасно оставлять его на свободе. Сложившаяся ситуация требовала от Петерсона принятия решения, и он сделал свой выбор. Теперь он будет упорно отстаивать свою точку зрения так долго, насколько это будет возможно. Тем более, что на крайний случай у него и отговорка имеется: если дела пойдут уж совсем плохо, что он сможет свалить всю вину на миссиз Рэндалл. Он действовал по той же схеме, что в среде хирургов и молодых стажеров известна более под сокращением ДСР: делал свою работу. Это означает, что врач действует, руководствуясь очевидными симптомами, не задумываясь о том, прав он в данном случае или нет; его оправдывает то, что он поступал, как в тот момент требовали от него обстоятельства.
