— Кто твой адвокат?
Арт назвал мне имя, и я записал его в свою записную книжку. У Арта был очень хороший адвокат. Смею предположить, он в некоторой степени догадывался, что когда-нибудь ему все же придется воспользоваться его услугами.
— Хорошо, — сказал я. — Я потом сам позвоню ему. А теперь может быть ты расскажешь мне, что случилось?
— Меня арестовали, — сказал Арт. — За убийство.
— Об этом я до некоторой степени догадывался. А зачем ты мне звонил?
— Потому что ты разбираешься в подобных вещах.
— В убийствах? Я ничего не знаю.
— Но ты же учился на юридическом факультете.
— Один год, — сказал я. — И это было ровно десять лет назад. Меня, можно сказать, выпихнули оттуда за неуспеваемость, и я не помню совсем ничего из того, чему нас там учили.
— Джон, — сказал он, — это медицинско-правовая проблема. Здесь все вместе. Мне нужна твоя помощь.
— Тогда тебе лучше рассказать мне обо всем с самого начала.
— Джон, я этого не делал. Я клянусь. Я ее даже пальцем не тронул.
Он продолжал нервно расхаживать по камере, и теперь шаги его сделались быстрее. Схватив Арта за руку, я остановил его.
— Сядь, — велел я ему, — и начни все с самого начала. Очень медленно.
Он замотал головой и, погасив окурок одной сигареты, тут же закурил другую, а потом сказал:
— Они взяли меня у меня же дома, сегодня утром, примерно часов около семи. Привезли меня сюда и начали допрашивать. Сначала они сказали, что это простая формальность, а там черт их знает, что на самом деле имелось в виду. Разозлились они уже потом.
— Сколько их было?
— Двое. Иногда трое.
— Может с тобой обращались грубо? Они били тебя или ослепляли лампами?
— Нет, ничего такого не было.
— Тебя предупредили, что ты имеешь право пригласить адвоката?
— Да. Но это было уже потом. Когда мне объявили о моих конституционных правах. — Тут он грустно улыбнулся — это была его привычная циничная ухмылка. — Понимаешь, вначале допрос был вроде как ради формальности, так что мне и в голову не пришло вспомнить об адвокате. Я ведь не сделал ничего плохого. Со мной здесь возились битый час, прежде чем ее имя было упомянуто вслух.
— Кого «ее»?
— Карен Рэндалл.
— Это что, та самая Карен…
Он согласно кивнул.
— Та самая. Дочь Дж.Д.Рэндалла.
— Бог ты мой.
— Они начали допытываться у меня, что мне известно о ней, и обращалась ли она ко мне когда-либо, как к врачу. Что-то типа того. Я сказал, что да, что она неделю назад приходила ко мне на прием за консультацией. Основная жалоба — аменорея.
