При ближайшем рассмотрении руны, которыми был исписан вагон, оказались просто написанным на разных языках, словом «Жопа», точно также, как это делали раньше со словом «Мир».
Вагон слегка покачивался в воздухе. Ветер стал стихать, вместе с ним и «Отче наш». И стало слышно, как в вагоне, тихонечко поёт гармонь, наяривая «Мурку», мужицкий пьяный хохот и стук костяшек домино.
Со страшным скрежетом, и лязгом раскрылись двери и из вагона, в рыло Ване, ударил яркий свет... И словно деточку, укутывая тёплым одеялом и прижимая нежно к маминой груди, повлёк его, безвольного, вперёд, туда... В светящийся туннель...
Ноздри Ване нескромно щекотала, вонища от нестираных портянок, параши, чеснока и перегара...
Ванюша силился открыть глаза... Открыл... Увидел перед собою полосатый «тельник», летящий в рожу, весь расписанный кулак, услышал ржание десятка голосов... И всё погасло...
Не менее зловеще, чем открылись, закрылись двери, загремел засов. Вагон ритмично закачался, гармонь утихла и раздался стон... Труба буржуйки выбросила сноп искр. Видать внутри подкинули дровишек...
Светлело небо. Всё вокруг светлело... Шептались прихожане;
- Они его убили!..
- Да вроде нет...
- Живой!.. Вы слышали?
- Вот стон… Ещё... Ещё один...
- Нет, что-то долго убивают...
И, наконец, открылась дверь вагона и взглядам публики предстал чудесный юноша, без каски и халата. Он тупил взор, и целомудренно прикрыв руками своё хозяйство, подсрач получив, шагнул вовне...
Упал, конечно... Ему на голову, нечаянно, вылили парашу, закрыли дверь и вознеслись на небо чудотворцы. Вагончик, превратившись в точку... Исчез...
Толпа безмолвствовала. Любопытные жильцы, выглядывали в окна, и тоже молча.
И в полной тишине, уже смиренный Ваня, поднялся и заковылял к парадному, держась за попу...
По ляжечке его, стекала капля крови.
***
Я Ванечку потом не раз встречала, то кормящим из ложечки бомжей, то гладящим котёнка, то раздающим у метро брошюрки «Пробудись». И стало в нашем доме тихо-тихо...
Лишь иногда, и то, совсем тихонько, он слушал «Мизерере».
А однажды, такой смиренный тихий подошёл ко мне он, и на ухо поведал, об истине дарованной ему для просветления. Вот она;
"КОЛЬ ИСТИНЕ НЕ ВНЕМЛЕТ ГОЛОВА, ТО НЕПРЕМЕННО СКОРО БУДЕТ ВНЕМЛИТЬ ЖОПА!"
Слезой счастливой, окропил моё плечо и попросил никому не рассказывать о том, что я слышала и видела...
КАРЛ КАРЛОВИЧ
***
"Пока наш народ тёмен и безграмотен,
из всех искусств для нас важнейшими
являются кино и цирк".
