На усыпанных опавшей хвоей дорожках лагеря самураев мы в первый и последний раз за время блужданий по Каназаве встретили круглоглазую пару европейских интеллигентов. Заговорить мы с ними не решились, только перекинулись понимающими взглядами, как тайные сообщники.
На обратном пути из Каназавы в Такаоку нам привелось увидеть необыкновенную – для нас! – и обычную для Японии сцену. Поезд замедлил ход перед небольшим полустанком, и наш вагон оказался в точности напротив высоких ворот, украшенных сторожевой будкой с охраняющим их маленьким солдатиком в каске и с автоматом через плечо. Именно в тот момент, когда наш поезд остановился перед воротами, там происходила смена караула. К стоящему у ворот солдатику промаршировал другой и несколько раз низко ему поклонился. В ответ первый солдатик тоже низко поклонился не менее трех раз, в ответ на что второй солдатик начал кланяться опять. Потом первый солдатик с поклонами снял с плеча автомат и протянул его второму, в ответ на что второй взял автомат и оба принялись как заводные куклы кланяться друг другу, и никак не могли остановиться. Не знаю, удалось ли им прервать это увлекательное занятие или нет, потому что поезд негромко взвыл и покатился дальше, так и не позволив пассажирам досмотреть этот поучительный спектакль.
Больше мы мимо этого полустанка не проезжали, потому что, вдоволь насмотревшись на Каназаву, отправились назавтра в другую сторону – в скрытый в горном сердце центральной Японии чудесно сохранившийся деревянный городок Такаяма, построенный еще в конце шестнадцатого века.
В этом уютном городке, ласково прозванном «маленьким Киото», тоже было тесно – старинные деревянные дома, построенные искусными плотниками три века тому назад, триста лет стоят вдоль древних деревянных тротуаров, тесно прижавшись друг к другу. А прохожие, – не знаю, то ли местные жители, то ли туристы, но все, как на подбор, косоглазые, - триста лет текут вдоль тротуаров плотным потоком, так что сквозь их строй приходится пробиваться локтями.
Мы и пробивались, - это уже вошло у нас в привычку, - и вдруг, завернув в за угол в районе гейш, опять увидели круглоглазую пару, ту же самую, что и в Каназаве, в лагере Нагамачи. Они так выделялись в густой дальневосточной толпе, что не заметить их было невозможно. Мы опять не перекинулись с ними ни словом, а только обменялись понимающими взглядами, как тайные сообщники.
У нас не было времени на обмен любезностями - нам необходимо было осмотреть хоть часть достопримечательностей Такаямы, чтобы вовремя поспеть на свой помеченный красными чернилами поезд, который обеспечивал нам возможность после двух пересадок к ночи вернуться в нашу ночлежку в Такаоке. Главной нашей целью был знаменитый сухопутный флот Такаямы, триста лет бережно хранимый в специальных музеях-ангарах между двумя ежегодными фестивалями, апрельским и октябрьским.
