Бывший начальник планового управления имперского министерства вооружений и военного производства констатировал, что, несмотря на занятость 30 млн немецких и 7 млн иностранных рабочих (по состоянию на 1944 год), выпуск текущей продукции ни в один из периодов не испытывал каких-либо серьезных нарушений из-за саботажа или пассивного сопротивления. Это, вне всякого сомнения, удивительно, однако находит свое объяснение в первую очередь в невероятно жесткой системе контроля, в строгом надзоре и грозящих суровых наказаниях. Аналогичное подтверждает и бывший начальник одного технического ведомства: он подчеркивает, что в 2000 письменно зафиксированных пунктов донесений на 138 совещаниях у Гитлера по вопросам военного производства ни разу не обсуждались какие-либо доказанные случаи саботажа в военной промышленности. Один сотрудник бывшего отдела Абвер-заграница справедливо указывает, что имевшие место и в Германии акты военного саботажа были весьма «неэффективными», да и вообще предпринимавшиеся во время войны обеими сторонами подобные акты давали весьма скромный результат.
Целая легенда выросла вокруг оставления в резерве двух танковых дивизий в июле 1944 года, после высадки союзников во Франции. Генерал-фельдмаршал Роммель, с его дурной славой человека, осуществлявшего «саботаж в рядах командования», якобы из внутриполитических соображений (связанных с заговором 20 июля 1944 года) в критические недели июня — июля специально держал их в резерве, для того чтобы двинуть на Берлин. Не будем говорить о том, что даже эти силы не смогли бы ничего изменить в безнадежном военном положении Германии, но и на основании записей в военном дневнике штаба оперативного руководства вермахта бесспорно доказано, что Гитлер, полностью в духе своей «системы командования», оставил лично за собой право распоряжаться указанными двумя дивизиями, чтобы парировать предполагавшуюся вторую крупную высадку войск союзников в районе Кале; он сам и отдал позже приказ об их использовании.
Ныне, когда мы располагаем широкой, в значительной мере надежной базой источников по истории Второй мировой войны, которые позволяют нам вынести свое суждение, такие реликты легенд должны быть со всей решительностью разрушены. Конечно, никто не станет оспаривать, что в 1939–1945 годах измена (в том числе государственная) и сознательный саботаж, как и в каждой войне, имели место. Но в рамках общего хода событий они по своему воздействию на катастрофу 1945 года значения не имели. Гораздо вернее звучит то, что писал хорошо осведомленный Отто Дитрих: именно недостаток у Гитлера самокритики и его тенденция постоянно приписывать вину другим вели к почти регулярным утверждениям об «измене и саботаже», особенно тогда, когда ему что-нибудь не удавалось. «К концу драмы, по мере того как его поражения и ошибочные решения громоздились одно на другое, это доходило до буйства против всех и вся. Причину всех поражений и неправильных решений Гитлер видел в том, что во многом являлось следствием его собственной несостоятельности, его преувеличений и необузданности, наносимых им другим обид и несправедливости».
