— Ну, ребята… — пробормотала Гера, — сейчас начнется… Кошмар и катастрофа…
— Нацисты?.. — то ли спросил, то ли подтвердил невысокий паренек в легкой курточке, он был, очевидно, у местных вожаком.
— Они, — откликнулся кто-то из его приятелей.
— Еще совсем зелененькие… коричневые… Только проросли, поганки…
Гера, почувствовав неожиданную мощную поддержку, энергично пробивалась к Ирме.
— Сейчас я с ней поговорю, объясню этой заразе правила хорошего тона!
Олег Мороз, не понимавший ни единого французского слова, но с детства постигший психологические оттенки скоротечных уличных потасовок, первым сделал наиболее разумный вывод:
— Нам, Алексей, лучше сматываться отсюда поживее…
— Эй, ребята, — посоветовал и вожак, — уходите, это дело наше.
— Спасибо за помощь, однако эти типы приклеились к нам, — ответил Алексей.
— У нас свои счеты с ними, сейчас будем расплачиваться…
Алексей медлил, ему казалось постыдным бегство — а как назвать иначе? — с этой улочки, напряжение не оставляло его, и злость, туманящая рассудок, не рассеивалась. Но его уже выталкивали из свалки, неожиданно завертевшейся по непонятным для постороннего взгляда орбитам, а Гера, наоборот, оказалась в центре сбившихся в тесную кучку возбужденных молодых людей. Алексей услышал слова вожака:
— Тысячу, сто тысяч раз было сказано, что нацистам на нашу улицу вход навсегда воспрещен! Вредно для их коричневого здоровья!
Вожак выкрикнул это с той яростью, которая предшествует решительным действиям. «Надо действительно выбираться», — решил Алексей, уклонившись от удара — драка уже началась. Он кое-как протиснулся в гущу свалки, где мелькнула и исчезла Гера, нашел ее руку и потянул за собой, даже не обратив внимание на то, что девушка отчаянно упирается.
— Быстрее уходите, русские, вам быть свидетелями ни к чему, — снова посоветовал вожак местных ребят.
Боковым зрением Алексей увидел, как этот парень резко, почти молниеносно ударил одного из молодых нацистов по руке и у того из рукава курточки выскользнул, звякнув о булыжник мостовой, нож с длинным узким лезвием.
— С ножом! — зло выкрикнул паренек, державшийся все время рядом с вожаком.
— Как всегда… — ответил ему приятель и вторым ударом — кулаком прямо в лицо — сбил того, с паучьим значком, с ног. «Ничего себе сноровочка», — машинально прокомментировал Алексей.
Долговязый, так крикливо и нагло нарывавшийся на драку, заячьим прыжком вырвался из круга, побежал, забился под козырек подъезда с наглухо закрытой дверью, истерично забарабанил в нее.
