Спустившись на первый этаж, они вышли из мэрии и направились к стоявшей поодаль машине.
— Говорите, и медаль у водителя есть? Интересно, — рассеянно заметил Рябцев, двигаясь вслед за Фуфлачевым.
— А то! — тотчас же встрепенулся тот. — Вы про Ивана Тимофеевича, надеюсь, слышали? Когда-то был у нас первым секретарем? Вот Иван Тимофеевич все это дело и устроил. Он ведь с нашим Алексеем Митрофановичем всю область на «газике» объездил, сколько раз другим водителям в пример ставил. А как услышал, что у того даже скромной грамоты нет, моментально расстроился. Не могу, говорит, допустить, чтобы такой боевой старик и без медали жил. Ну и в Москву, на перекладных. Сколько приемных обошел, сколько кабинетов оббежал! Говорят, в Министерстве Обороны неделю спал под лестницей!.. Посевную в области сорвал, «строгача» по партийной линии схватил, но обещание свое выполнил. С тех пор Алексей Митрофанович с медалью. Очень ею дорожит. Нипочем без медали за руль не сядет! А Иван Тимофеевич давно на пенсии, сейчас в Зеленограде живет. Между прочим, мемуары пишет.
— И о чем, интересно? О войне? — заметил Рябцев с ноткой сарказма в голосе.
— А о чем же еще, как не о ней? Нашим старикам только этим и жить, — вздохнул Фуфлачев. — Да я, может, и сам скоро за воспоминания сяду. Чем я хуже других? Жаль только, медали у меня нет. Но, может, еще дадут — попозже?
Плотный старик в добротном кожаном пиджаке сидел за рулем казенного «мерседеса» и читал «Городские новости».
— Милости прошу, — пригласил Фуфлачев, открывая заднюю дверь.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Рябцев, забираясь в салон. В пиджаке молча сунул газету между сиденьями и потянулся к ключу зажигания.
— Утро доброе, — уточнил Рябцев, изрядно смутившись, но водитель и на этот раз даже ухом не повел. И лишь когда профессор в сердцах хлопнул дверцей, наконец-то обернулся к чересчур нервному пассажиру.
— Что? Не слышу. Говорите громче, — водитель мельком взглянул на Рябцева и тут же, казалось, потерял к нему всякий интерес.
— Контузия у него, — снисходительно заметил Фуфлачев, поудобней располагаясь на переднем сидении. — Я же вам говорил: в воронке человек родился!
— Как же он тогда машину водит? — ахнул Рябцев.
Судя по тому, как оживилось у водителя лицо, эту фразу он услышал.
— Да что там — машина? Ерунда, — сказал водитель, оборачиваясь к Рябцеву. — Я в армии, помню, танкистом служил, сверхсрочником. Вот это техника! Бывало, едешь по Праге, а чехи что-то кричат по-своему, руками машут… Будто никогда настоящего танка не видели. Смех! Ну, пальнешь шутки ради над головами, чтоб под гусеницы не лезли, и дальше себе едешь. И хоть бы раз у меня права отобрали!
