— Что с тобой? — спросила мама через дверь.
— Все хорошо, — ответила я и спустила воду.
Зак лежал на кровати. Руки он спрятал под одеялом.
Я опустила пятисотенную купюру на его живот.
— Что? — Зак поднялся и сел. Он стал вертеть купюру в руках и проверять ее на свет, как будто думал, что я сама ее нарисовала.
Потом улыбнулся.
— Где ты ее достала?
Но я не ответила.
Зак вскочил с кровати. Он схватил меня — то ли обнял, то ли танцевать собрался — и закричал:
— Ты лучшая в мире сестра, знаешь?
Я, конечно, не знала, но слышать это было приятно.
— Черт, Янис, какая ты классная!
Пришлось шикнуть на него — не очень-то хотелось, чтобы мама пришла в эту самую минуту. Ни один из нас не смог бы объяснить, откуда взялись деньги.
— Это от старухи? — спросил Зак, когда мы оба уселись на его кровать.
— Ни за что не взяла бы ничего у нее.
— Но не у мамы же ты их украла?
Он произнес эти слова, но это была такая глупость, что я даже отвечать не стала.
А Заку больше нечего было сказать.
Приятно лишить кого-нибудь дара речи.
Жалко только, что это бывает так редко.
Я убрала со стола и налила полную раковину пенной воды.
Мама словно и не видела, что я делаю. Сначала она смотрела в окно, как будто замечталась.
— Пойдем в цирк? — спросила я, вымыв уже половину посуды. Мама по-прежнему не говорила ни слова. Если бы на моем месте был Зак, она захвалила бы его еще до того, как он включил воду.
— Ты моешь посуду? — она неуверенно улыбнулась, как будто не могла поверить своим глазам.
Я ничего не ответила, только терла из всех сил. Тогда она засмеялась. Жаль, что она смеется так редко.
— Ты хочешь? — спросила она.
— Мыть посуду?
— Пойти со мной в цирк.
— Конечно.
Обману ли я Глорию? — подумала я. Если сначала пойду с мамой? Наверное, нет.
Вечером, когда Зак забрался в окно, я еще не спала. Он ставил горшки с цветами на место, тихонько насвистывая. Скоро его голова оказалась рядом с моей.
— Ты меня спасла, понимаешь?
— Больше не буду.
— И не надо. Можешь носить перчатки сколько хочешь.
Он совсем сбил меня с толку. Как-то неправильно было сравнивать перчатки, которые он дал мне на время, и украденные деньги.
— Ты спишь? — прошептал он.
— Кажется, да, — ответила я. — Пошли Адидаса куда подальше.
— Обещаю.
— Даже если он будет дарить тебе вещи?
— Не нужно мне его барахло. Все краденое. Нет у его отца никакого магазина. Да и отца тоже нет, наверное.
— И у нас нет.
— Есть!
— Не замечала.
— Скоро мы с ним встретимся. На летних каникулах.
