Додумывал я уже на ходу, поспевая за нашей хозяйкой. Вместе с колесом они довольно резво продвигались внутрь дома, благо никаких лестниц на пути не было — только наклонные пандусы.
Я уже говорил, что потерять ориентацию в незнакомом месте могу за рекордно короткий срок — достаточно пары поворотов. Это свойство натуры не подвело меня и на сей раз, тем более, что коридоры в здании, куда мы вошли, не имели прямых углов (вообще никаких — изгибались ленивой синусоидой), да к тому же то плавно поднимались, то не менее плавно опускались. Так что мы могли совершенно незаметно подняться до уровня второго этажа, а потом опуститься в подвал. Неслабое испытание для городского человека, выросшего среди параллельно-перпендикулярных улиц и лестничных маршей.
В итоге мы, по-моему, таки спустились в помещение, служащее основанием башенки — судя по форме стен. Сверху, вероятно, от самой вертушки, спускался длинный стержень, на нижнем конце которого было закреплено… Правильно, еще одно колесо, брат-близнец вынутого из "фаэтона". Оно медленно вращалось — как я понял, за счет энергии ветра. Приглядевшись, я понял, что несколько ошибся: маховик был надет на ось, растущую из некого постамента. А уж к этой оси крепился стержень — привод ветродвигателя.
Лиина нажала кнопку на пульте управления. Точнее, сделала она что-то другое, из-за ее спины я не разглядел, но эффект был, не побоюсь этого слова, управленческий: постамент приопустился вниз и ветропривод отошел от оси маховика.
Моим физическим данным снова нашли применение: мы с хозяйкой поменяли колеса местами, причем снятое со стержня оказалось значительно — раза в два! — тяжелее. А поставленное на его место вдруг медленно начало вращаться в другую сторону. Лиина попросила меня придержать обод, затем сделала нам знак молчать, положила руки на колесо и замерла в глубоком сосредоточении. Немая сцена продолжалась с полчаса, и я успел придумать кучу версий будущего развития событий, одна другой страшнее. Потом помещение наполнил низкий, на грани слышимости, пульсирующий звук. Я не сразу понял, что это поет Лиина — настолько не вязался этот то ли гул, то ли рев с ее обликом. Обод под моими руками завибрировал и сделал попытку вырваться. Я ухватился покрепче, он тоже поднажал — и мои подошвы поползли по полу.
— Пускай, — скомандовала Лиина, и я с облегчением бросил чертово колесо, которое в отместку шваркнуло меня по ладоням какой-то неровностью. Кожу обожгло, словно я выпустил из рук нейлоновый канат. Маховик пошел на разгон, потом сбавил обороты, затем совсем остановился, подумал — и сменил направление вращения. Вышел на некий стабильный режим — и Лиина снова привела ось ветродвигателя в зацепление с осью маховика. Как я понял, начался новый цикл "зарядки аккумулятора".
