— Да. Да, разумеется. О… никаких проблем. Лес, ну… нет, нет, сэр. А что, если… нет, все в порядке.
Разговор продолжался в таком же духе примерно минут пять, где-то в середине я снова сел, но пытался не смотреть на Мило. Он стал похож на восторженного десятилетнего мальчишку, который выслушивает объяснения Хэнка Аарона, почему тот не может поставить автограф на его бейсбольную карточку.
Мило повесил трубку, но еще некоторое время не мог оторвать от нее взгляда; при этом он рассеянно обхватил пальцами свернутые в тугую трубочку деньги, как будто хотел их защитить.
— «Сенчури рекордс»? — спросил я.
Он кивнул.
— Бедняга, тяжело тебе приходится.
— Я не хотел управлять целым агентством, Наварр. Сейчас у нас семь артистов находятся в турне. Рекламщики рвут меня на части по поводу договоров, о которых Лес не посчитал нужным поставить меня в известность. А теперь еще и «Сенчури рекордс»… Не знаю, как мне удастся сделать так, чтобы они подписали с нами контракт, когда они узнают, что Лес пропал.
— Так откажись.
Мне показалось, что Мило обдумывает мои слова, и они перекатываются у него в голове, точно неровные камешки во время камнепада.
— В каком смысле?
— Пусть агентство прекратит свое существование, если так случилось. У тебя есть степень по юриспруденции. Мне кажется, ты знаешь, что нужно делать. Зачем тебе эти шарады?
Мило покачал головой.
— Мне необходим Сент-Пьер, я не смогу справиться сам.
— Хорошо.
— Ты мне не веришь?
Я пожал плечами.
— Кто-то сказал мне однажды, что моя проблема состоит в том, что я не в состоянии мыслить масштабно, и должен попробовать заняться тем, что мне на самом деле нравится; и плевать на то, что станут говорить все вокруг. Этот совет привел к тому, что примерно через неделю я получил удар ножом в грудь. Так что, может, ты и не захочешь ему последовать.
Мило обвел глазами комнату, совершив ими полный круг, как будто следил за движением миниатюрного поезда, а когда они снова остановились на мне, его голос прозвучал напряженно, с едва сдерживаемой яростью.
— Ты мне поможешь или нет?
— Сделка с «Сенчури рекордс» имеет для тебя такое огромное значение?
Мило сжал руку в кулак.
— Ты не понимаешь, Наварр? Сейчас Миранда Дэниелс получает полторы тысячи за одно выступление, на всех — если повезет. В Техасе ее практически не знают. Неожиданно «Сенчури рекордс», одна из самых крупных в Нэшвилле студий, заявляет, что она им понравилась и они готовы заняться ее раскруткой. Они дали ей денег на запись пробной пленки, тридцать дней в студии, и, если их устроит результат, ей гарантирован серьезный контракт. Это значит больше миллиона чистыми. Ее цена за один концерт вырастет в десять раз, и следовательно, мои комиссионные тоже. Люди в шоу-индустрии начнут воспринимать меня всерьез, а не как мальчика на побегушках у Сент-Пьера. Ты представляешь, что чувствует человек, перед которым возникла такая перспектива и он вдруг понимает, что задница вроде Тилдена Шекли может все отправить псу под хвост?
