— Если ты решила не давать мне рекомендацию, сейчас самое время это сказать, — заметил я.
Вешалки, из которых состояло тело Эрейни, стали не такими жесткими; она откинулась на спинку стула и снова посмотрела в окно, проверяя, не появился ли новый клиент около двери в ее офис.
— Не знаю. Может быть, я и не дам тебе рекомендацию. По крайней мере, если выяснится, что ты не в состоянии взяться за хорошее дело и отказаться от плохого. Учитывая, что ты будешь работать под моей лицензией, я не имею права позволить себе оказаться в ситуации, когда ее смогут отозвать.
Я внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, почему предупреждение, которое я уже множество раз слышал, сейчас укололо меня сильнее, чем раньше.
— Тебе что-то сказал Баррера, — догадался я. — Он имеет огромное влияние в Палате и пытался на тебя давить из-за моей лицензии?
— Не будь идиотом, милый.
— Я просто видел, как убили женщину, Эрейни, и хочу понять, за что. По крайней мере, я мог бы…
— Совершенно верно, — перебила меня она, снова наклонившись через стол. — Сначала ты устроил этой Кирнс трепку, а она взяла и застрелилась. И что, по-твоему, можно сказать про твои методы работы, милый? Лично мне это говорит о том, что тебе необходимо слушать других людей — хотя бы иногда. Нельзя бросать наблюдение, потому что тебе стало скучно. И ты не должен звонить в дверь человека и требовать, чтобы тот выдал тебе признание.
Я почувствовал, что у меня горят уши, и кивнул.
— Ладно.
Она снова принялась стучать костяшками пальцев по столу.
— Что «ладно»?
— Хорошо, возможно, я уйду. Уволюсь. Прерву свое стажерство. Или как еще ты это назовешь.
Она отмахнулась от моих слов.
— После стольких месяцев?
Я встал.
Эрейни несколько секунд смотрела на меня, потом снова повернулась к окну, как будто происходящее не имело для нее никакого значения.
— Как пожелаешь, милый.
Я зашагал к двери, но, когда уже подошел к ней, Эрейни крикнула мне вслед:
— Подумай хорошенько, милый. Будем считать, что ты взял отпуск. Свяжись со мной на следующей неделе.
Я взглянул на Маноли, который что-то рассказывал Джему по-гречески. Судя по тону и жестам, это была сказка.
— Я уже все сказал, Эрейни.
— На следующей неделе, — повторила она.
Я не стал спорить. Прежде чем я успел уйти, Джем обернулся и спросил меня, какой праздник мы устроим, когда мое обучение закончится. Его интересовало, какой будет торт.
Я ответил, что подумаю.
