Чего все они хотели Кирилл так и не понимал. Всеобщего страха? Равноправия мыслей и поступков? Отсутствие ошибок? Отсутствие отрицательных мыслей и дел? Все одинаково добрые, отзывчивые, ласковые, трудолюбивые, честные. От такого однообразия в душе становилось тоскливо. Ведь известно, любовь и добропорядочность редко идут обнявшись. Кстати, в списке положительных и, таким образом, обязательных качеств должна быть любовь к человеку, к Богу, к природе. А к себе? Интересно, тот, кто призывал любить всех и вся, любит себя?
Группа тех, кто любил и понимал учение Бога, вела себя так, как будто разыгрывался маленький спектакль, в котором выполнялись сразу две роли: актеров и зрителей.
Желающих слушать их было немало.
Кирилл постоял, послушал и присел на скамейку, явно получая удовольствие. Вопросы и ответы, с какой-то непонятной периодичностью, повторялись. Полное ощущение неплохо подготовленного спектакля без костюмов, без декораций, на свежем воздухе.
Он не заметил, что рядом присела пожилая женщина — лет 70. Очень ухоженная, аккуратная. В костюме, шляпке, в перчатках и с сумочкой. Было совершенно не понятно: ей это интересно или нет
— Вы верите всему этому? — обратилась она к Кириллу.
— Нет.
— Вы атеист?
— Нет. Меня, просто, не интересует этот вопрос. В жизни есть очень много других интересных вещей.
— Вы читали что-нибудь Николая Бердяева?
— Нет. Но о нем много слышал.
— От кого?
— От знакомых, по телевизору.
— Вам было это интересно?
— Да.
— Так вот: Николай Бердяев говорил, что атеизм это дорога к Богу с черного входа.
— Здорово.
С одной стороны, Кириллу интересно смотреть и слушать верующих ребят, с другой — разговор со старушкой вызвал тоже интерес. Быть к ней невнимательным не хотелось
— Обратите внимание: у них через слово — слово «любовь».
— Обратила. Это же естественно.
— Почему?
— Помните у Эммануила Канта?
— Что?
— Человека интересуют только две вещи: собственная души и звездное небо над головой.
— Ну, с небом понятно: там Бог. А в душе любовь?
— Конечно.
— В общем, и религия права, и великий Кант прав.
— Может, они, просто, говорят об одном и том же?
— Интересно, какая любовь больше всего интересовала Канта?
— Наверно, к науке, к философии?
— А к женщинам?
— Мне кажется, не очень. Он, ведь, ни разу в жизни не был женат.
— Вы считаете, что брак и любовь — это синонимы?
— Совсем нет. Просто, у многих любовь вызывает желание брака и продолжения рода.
Кирилл молчал. Разговор о любви с женщиной, которая годилась в бабушки, был для него странным. Но у женщины, явно, проглядывалось желание побеседовать на эту тему — тему любви. Тем более, что она уже почувствовала, совершенно необъяснимо, то ли женским чувством, то ли всепонимающей мудростью, что в этом молодом человеке просыпается любовь. Он еще не знает, а она уже чувствует. Чужой человек. Что же в женщине есть такое, что чувство любви в себе и в другом она улавливает почти на подсознании? Она, как всякая женщина, знала, что любовь возвращает мысли назад, желая повторить все еще раз: каждое слово, каждый жест, каждый взгляд.
