Еще не соображая в чем дело, спросила: «Он спит?»
— Нет. Он мертв. Я убил его.
— Он был очень виноват? Он заслужил смерть? — выдавила я из себя очередную глупость.
— Да, — ответил Живой.
— В чем его вина? — это был мой последний, глупый вопрос.
В ответ — молчание.
— Почему у меня во дворе?
— Это случайность. Просто совпадение.
И опять молчание.
Только сейчас, присмотревшись, я увидела бледность и заостренность лица.
В моих руках кошелек, в котором на визитке черным по белому написано: Митин Дмитрий Дмитриевич.
— Кто из вас Митин?
— Он.
— В кошельке еще деньги, — как завороженная говорю я.
— Сколько? — спросил Живой.
Быстро раскрыв кошелек и пересчитав, как школьница, отвечаю: «Двести. Двести долларов. Десять по двадцать. Все новые». Как будто отчет был хоть кому-нибудь нужен.
— Возьми их себе, мадам, — сказал Живой.
Слово «мадам» меня ошеломило. Значит, этому мужчине я знакома, очень давно знакома. Так обращались ко мне в молодости.
— Вы знаете меня?
— А ты меня не помнишь?
— Нет.
— Прекрасно. Хорошо. Возьми деньги себе.
— Зачем?
— Можешь отдать ментам. Тебя не только не оценят, но еще и решат, что этот мертвец твоих рук дело.
— Господи, а что мне делать? Почему сразу не ушли? Чего ждете?
— Ждал рассвета, чтобы убедиться, что он мертв. Но проспал. Сейчас я не могу уйти незамеченным? Подумай?
Мысли бегут, опережая друг друга. Выйти из калитки нельзя, кто-нибудь увидит. Будут вопросы. Кто? Зачем? Когда?
Через сад, к соседям. С одной стороны старушка-пенсионерка. Кажется, врач. С другой — каменный забор, которым соседи, наверно, хотели оградиться от всего мира. Такое впечатление, что навсегда. В конце сада еще одно ограждение. Сейчас там никого нет. Может, уехали. Может, решили продавать. Может, на зиму закрыли. Хотя сейчас только сентябрь. Подведу ни в чем не повинных людей. Но ведь он меня тоже подводит.
— Думай, думай. Что же делать? — говорю я себе.
Вдруг слышу: «Мадам, чей там маленький домик в глубине сада?»
— Это моя летняя кухня.
— Что в ней?
— Все: диван, стол, холодильник, обогреватель.
Летом всегда у меня не только полный дом, но и полный двор. Особенно Лизавета любит привезти друзей, которые до поздней ночи, а то и до утра, гуляют в кухне, чтобы не мешать мне.
— Она открыта?
— Нет. Закрыта.
— Если не возражаешь, я пересижу до ночи. А потом уйду.
— А что делать мне?
— Сначала дай ключи от кухни. Завтра утром обнаружишь труп, и позвонишь в милицию. Вот так. Ночью уже прохладно, с ним ничего не случиться.
